Читать «Газета Завтра 519 (44 2003)» онлайн - страница 76

Почему сегодня они так легко и жадно нас ухватили? Потому что они изучают не Толстых и Достоевских, считая, что все с ними уже ясно, а берут за образцы то, что ближе и понятнее им — модерн, где слово сознательно усечено ложными смыслами или надругательством над смыслом. Тогда становится понятным, почему целые университеты, напрягаясь, исследуют весь этот вздор, который русскому человеку странен, дик и ненадобен, так как не содержит в себе ничего, кроме той же европейской игры, только на другом словаре. Может быть, конечно, Европа тоскует по общечеловеческому языку, по тому самому глобализму, не только политическому, но и человеческому, словарному, но... При этом она заставляет нас считать ценностями Сорокина, Рубинштейна, полагая, что это и есть русская культура, которую должно изучать, ибо она по их разумению отражает всю полноту и глубину сегодняшнего существования... И мы легко попадаемся на это. Что мы теперь читаем?! Мы почти уровняли прозу Распутина, Полякова, Сорокина, Донцовой, соглашая их на одних прилавках и часто в одних издательствах. Читатель не думает, что с ним происходит, он пока даже не понял, что это вторжение огромного окололитературного существования ненасыщающе и неполно. Незаметно умер в русской литературе пейзаж. Мы стали слишком деятельными, и потому и в сюжете сразу бегом вперед, не замечая, что суета наша, беготня наша — только иллюзия, миф. Как, впрочем, и все наше существование...

Настоящая литература делается на тех пределах, где слово напряжено до последнего изгиба... Господи, о чем говорить, когда мат почти узаконился в литературе. При виде мата на странице — больно глазам, само это отвратительное начертание сразу ломает механизм чтения. Надо начинать предложение сначала. А все потому, что для мата в мировых грамматиках нет алфавита. Кирилл и Мефодий не составили для него ни одной буквы. Мат может употребляться только устно, в единичной ситуации, где он точен и может быть даже необходим. В устной и единственной! Без тиража. Начертанный, он отрицает алфавит, веру, дух народа.

Мы прошли количественный путь, сейчас пришла эпоха качественная, преображающая, слома самого себя, взгляда на себя с такой неожиданной, утруждающей себя стороны — это вопрос, стоящий перед миром. Мир трусит, что ему куда-то надо идти. Все, чем мир сейчас живет — это попытка к бегству.

История присмирела, истощилась. История, как движение больших пластов, сдвигов мировых пространств, наконец, улеглась — континенты, государства, страны, религии — все нашли, наконец, свое место, и всем стало скучновато. Грядет такой сдвиг духовной геологии, который просто отменит половину человечества. Поэтому и расцвел сейчас терроризм — трусливые собачьи наскоки на историю, иллюзия истории и смысла.

Это мы "развязали руки" терроризму, распустив Советский Союз, который один держал мир своей властью и силой, не позволяя хамству вылезти из подворотни. Как только СССР "закрыли" — началась тотальная подмена истории, жадное желание всем народам существовать в самостоятельной истории, а за отсутствием исторических событий возникли "собачьи выходки".