Читать «Газета Завтра 512 (37 2003)» онлайн - страница 47

"Среди белых лебедей

Один черный улетел".

Это что, стихотворение? Это детский лепет какой-то.

"ЗАВТРА". Ну, тут с какой стороны символа посмотреть. Не зря ведь говорится: устами младенца глаголет Истина. Но, конечно, до школы и в школе о выборе поэзии как жизненного призвания речь еще не шла. Или уже шла?

М.С. Впервые мои стихи были опубликованы, когда я училась в шестом классе. Скорее всего, мама сама отнесла их в нашу газету "Заветы Ленина". Так она тогда называлась, а сегодня — "Мучкапские новости". И сотрудница этой газеты, Наталья Ильинична Мишина, сейчас она заместитель главного редактора той же газеты, поддержала меня в начале творческого пути. В частности, она объяснила мне, что такое стихотворный размер и как его можно проверять.

"ЗАВТРА". А мама ваша разве не писала стихов?

М.С. Нет, хотя очень долгое время была главным и даже единственным читателем и критиком моего творчества. Но тогда поэзия еще не занимала в моей жизни такого места. Я хорошо успевала по гуманитарным предметам, по алгебре, геометрии. И очень много рисовала.

"ЗАВТРА". Это была графика или живопись?

М.С. Я работала в основном с акварелью и гуашью, писала большие картины на исторические темы. Еще в десятом классе поступила заочно в Московский университет искусств и очень быстро прошла там курс обучения, буквально завалила их своими работами. И уже в 1993 году, через год после окончания школы, получила диплом. Пошла в свою же школу работать учительницей рисования. Иногда заменяла преподавателя немецкого языка — не потому что его хорошо знаю, но надо было — и заменяла.

"ЗАВТРА". Не тяжело было устанавливать контакты с детьми, в преподавательском коллективе?

М.С. Я была вынуждена пойти работать в школу, потому что сидеть на шее у матери не собиралась. Но саму профессию учителя всегда ненавидела. Мне казалось, что учителя мучают детей, заставляют их учить много лишнего, ненужного. Вот химия, например, или физика — зачем они мне были нужны? До сих пор не знаю. Так что с детьми у меня был замечательный контакт. Я им говорила: "Вы сидите, рисуйте, а я буду вам истории рассказывать". И рассказывала им страшные истории, целые сериалы, героями которых были их ровесники. Порой директор школы подходил под двери, слышал эти ужасные мистические истории и шел жаловаться моей матери: "Любовь Николаевна, опять ваша Марина ученикам про вампиров рассказывает". Но до более решительных мер — увольнения там или выговоров — дело не доходило. Я хотела, чтобы дети меня любили, а не ненавидели, как я сама некоторых учителей. И я им, наверное, завышала оценки, вырезала девочкам бумажных кукол…

"ЗАВТРА". Баловали своих учеников то есть? Но хотели уже сменить род занятий?

М.С. Да. И передо мной тогда стоял выбор: чем заниматься? Я считаю, что заниматься нужно тем, что у тебя лучше всего получается. Должно быть одно главное дело, а остальное всё тогда тоже сложится. Поэтому стремилась всегда проверять себя по самому большому счету. Вот у меня лучше всего получаются стихи о войне. Мне часто говорят: мол, ты женщина, а женщины пишут в основном о любви. Но стихи о любви у меня получаются, как у всех, обычные, многие пишут гораздо лучше… Стихи начинаешь писать обычно о себе, о своих обстоятельствах, обидах, переживаниях. Потом всё это кажется мелким — и вырастает до размеров народа. Вот сидишь, например, без работы, без копейки денег — начинаешь об этом своем состоянии писать стихотворение. А потом думаешь: ведь не я же одна, очень многие, почти весь народ у нас точно так же живет. А почему так? Кто в этом виноват? Что делать? Так начинаешь с себя, а заканчиваешь Россией, мирозданием.