Читать «Игрушки 2» онлайн - страница 85

— Так нет такого звания, товарищ народный комиссар.

— Специально для Вас и введем. Чтобы стыдно было с одной «соплей» ходить.

Да, такой подлянки я от Берии не ожидал.

— Я все осознал, товарищ Берия.

— Ну, вот и славно. Теперь никакой антисоветчины. Пойте что ли Пугачеву хотя бы, если уж "душа песен просит". Или лучше этого, как его? Ну, лысый есть там у вас, еврей этот?

— Розенбаум!

— Да нет. Другой. Бизон, Клаксон… э-э-э… — он пытался поймать мысль, но та упорно ускользала.

— Кобзон!

— Точно, Кобзон! — обрадовался нарком — Вот его и пойте. Он хоть и еврей, но идеологически безвредный. Вот его и пойте.

Представить себя исполняющим песни из репертуара Кобзона ночью под гитару в компании друзей я не смог, и настроение испортилось ещё больше:

— А может все-таки лучше Розенбаума. Он тоже еврей. И тоже правильный.

Ага — усмехнулся ЛПБ — Особенно когда «Мурку» поет. Или вот эту — про Питерское ЧК и одесских урок… Нет уж, товарищ старший лейтенант. Партия сказала «Кобзон». Значит, Кобзон. И ничего кроме Кобзона. Понятно.

— Так точно, товарищ народный комиссар!

А внутренний голос отозвался эхом: "Мать… мать… мать…"

— … Антон, подъём! — вырвал меня из объятий сна (и из страшного кабинета!) голос командира. — Через полчаса выдвигаемся. Как сам?

Я помотал головой, прогоняя остатки сна:

— Берия приснился.

Фермер хмыкнул.

— Ругал за несвоевременные песни.

— Не расстрелял? Ну и ладно…

Глава 11.

Из неотправленного письма одного немецкого солдата.

Здравствуй, милая Генриетта.

Вот выдалась свободная минута, и я решил написать тебе пару строчек. Служба моя проходит спокойно и размеренно. Я очень по тебе скучаю, но, к сожалению, обещанного отпуска мне пока не дадут. Сейчас в нашем батальоне некоторый некомплект водителей, поэтому придется задержаться в этой дикой России еще на несколько недель. Наверное, до нашей полной победы над большевиками. Хотя, они сопротивляются все сильнее и сильнее, но ничто не сможет остановить немецкого солдата в его стремлении к победе. Так говорит наш командир, и мы ему верим.

Передай еще раз благодарность своему отцу. Если он мне не посоветовал идти учится на водителя, то я, наверное, сейчас оказался бы на передовой. А там сейчас очень жарко, хотя русские отступают повсеместно, но раненный фельдфебель, которого я вчера подвозил до госпиталя, говорит, что большевики дерутся как черти. Такого он не видел ни в Польше, ни во Франции. Еще он ругал наши тыловые службы за то, что мы вовремя не подвозим боеприпасы. Если продовольствие солдаты могут добыть сами, реквизируя его у противника, точнее у населения, то снаряды и патроны им взять просто не откуда. Ругался так, как будто мы в этом виноваты. Думает, что только у них пули свистят над головами. У нас тоже не все всегда идет гладко. Например, на прошлой неделе русские диверсанты взорвали мост, и нам пришлось делать крюк почти в сорок километров. К тому же иногда из лесов стреляют какие-то бандиты. Говорят, что это остатки окруженных и разбитых частей противника, которые озверели от голода и теперь таким образом пытаются нам пакостить. Единственное что не понятно, почему этих одичавших русских, до сих пор не переловили. Каждый раз прочесывают лес вдоль дороги, и каждый раз впустую. А меж тем, машины попадают на мины, и эти проклятые большевики продолжают нам досаждать. Ты помнишь рыжего Курта с соседней улицы? Так вот, три дня назад его убили. Хорошо, что у меня было расстройство желудка и я не поехал в тот проклятый рейс. Тогда мы потеряли шесть водителей и четырех офицеров. Теперь у нас на восемь машин осталось всего три нормальных водителя. Приходится делать рейсов больше обычного, и вот результат — вчера Ганс заснул за рулем и въехал в столб. Вывел из строя грузовик, а сам попал в лазарет.