Читать «Каменный пояс, 1975» онлайн - страница 40

— Погиб он на моих глазах. Трое «мессеров» из тучи ринулись на флагманский... Он бросил машину наперерез гадам. Ну и командира спас, а сам...

Но и когда дядя Вася ушел, я все еще не мог поверить в гибель отца. Не верю и сегодня...

9. Мы не виноваты...

Несколько дней я находился в каком-то оцепенении. Наверно, отвык от друзей. Когда забежал ко мне Аркаша, я встретил его равнодушно. А он, вопреки обыкновению, возбужденный, с порога еще закричал:

— Нажимают наши под Сталинградом!

И мне так захотелось взять автомат, очутиться на Волге и стрелять, стрелять! Убивать этих убийц в дымчато-зеленых саранчовых мундирах. Гнать их с нашей земли. Топтать. Уничтожать...

Аркаша как староста, однако, поругал меня за пропуск уроков. Наша помощь фронту — хорошая учеба. Я улыбнулся невесело его наивным рассуждениям. Но пообещал:

— Завтра приду. Отца у нас, Аркаша, убили...

Я хотел сказать все это по-взрослому, спокойно, солидным баском, но на слове «отец» голос сорвался, дрогнул.

Хорошо, что Аркаша не стал расспрашивать подробности. Он сочувственно молчал. Он был хорошим человеком и знал, что смерть есть смерть. Что о ней говорить? Мужчинам?

Некстати вдруг мне пришла фраза из француза, которого я уже давно забросил:

«Не столько ум, сколько сердце помогает человеку сближаться с людьми...»

А когда Аркаша ушел, почему-то сделалось грустно от того, что первым пришел и посочувствовал горю нашему он, а не Волька.

Заглянула соседка. По поводу моих прогулов у нее было иное мнение.

— Ты дома? Это очень хорошо. Помоги напилить дровец, любезный мой.

В промозглом полупустом сарае в углах нанесло снега. Пилить пришлось толстенное, с добрый метр, сосновое бревно. Видимо, мелкие стволы соседка сожгла уже, а с таким бревнищем не справилась. Пилить было трудно. Пила была тупой и почти без развода зубьев. А главное, соседка пилила по-женски, усердно дергая и к себе и от себя. Пот лился с меня градом. Я снял пальто.

— Простынешь, сынок.

Соседка старательно толкала пилу ко мне, выгибая ее дугой и мешая мне тащить.

Я промолчал. Меня злила тупость соседки. Старая, а пилить не умеет. А может, привыкла пилить одна и потому дергает сюда-туда? Но сейчас мы же работаем вдвоем. Ведь проще дергать к себе. Быстрее, удобнее и не мешая друг другу. Учить старших не педагогично, да и бесполезно.

И я молчал. И уносился в воображении туда, где было труднее, но никто не жаловался. Я вспоминал Павку Корчагина, полузамерзшего, голодного, раздетого, который строил железную дорогу. Конечно, он строил для всего народа. А тут вроде бы мелочь, а не работа. Хотя, если глубже вникнуть, то и в этой мелочи можно увидеть больше, чем пилка дров для соседки. У нее муж и два сына на фронте. Живет одна. Разве помочь ей — не благородное дело?

Аркаша говорил, что наша задача помогать фронту хорошими отметками. А помогать семьям фронтовиков — это чья задача?

Павка начинал тоже не сразу. Он озорничал на уроках. Он любил девочку в нарядной матроске и с заячьей душой...

Вольке нравится наряжаться. Вон тогда ботинками хвасталась...