Читать «Мама! Не читай...» онлайн - страница 123

Сам больной этого, как правило, не осознаёт. В особенности это касается России, где нет традиций серьёзного отношения к психическому здоровью, где ещё недавно слово „психотерапевт“ вызывало только неловкую улыбку, а идея получить бюллетень по депрессии никому даже в голову не приходит. Как отдельная болезнь депрессия признана и выделена в России только в этом году. До сих пор у нас официально такого заболевания не было, а в психиатрических справочниках и статистических отчетах депрессия относилась к обширной и расплывчатой группе „психических расстройств непсихотического характера“».

Потом, через много лет, когда я начала лечиться у врачей-спасителей, они мне объяснили, что депрессия со всеми сопровождающими её неприятностями началась ещё в моём детстве из-за тех стрессов, которые случились со мной по вине моей матери. При этом всё страшно запущено из-за долгого нелечения.

Все люди разные, как и их отпечатки пальцев. У кого-то кожа толстая, как у бегемота, её никаким родительским садизмом или школьным прессингом не прошибёшь. А бывают детки впечатлительные, ранимые, вот их легко сломать, подрезать крылья, испортить всю последующую жизнь, навсегда выбив из психологического равновесия. Мне не повезло: я не бегемот. Самое смешное, что даже моя мама часто говорила:

— Ты — человек без кожи. Так невозможно жить, отращивай шкуру.

Значит, она видела, понимала? И намеренно делала мне больно! Я ничего не понимаю...

Депрессия накрыла меня с головой и на долгие годы. Мир стал чёрно-белым. Я как минимум раза три в неделю просыпалась с болью и паникой — будто пожар разгорался в солнечном сплетении, тошнило, кружилась голова. Ничего не радовало, страхи изматывали так, как может изматывать не проходящая зубная боль.

Но я должна была растить, кормить, одевать свою малышку. По-этому, с трудом поднявшись утром с кровати, я, держась за стеночку, брела на кухню и принимала горстями таблетки: от тошноты, от боли в сплетении, от бешено бьющегося сердца, что-нибудь успокоительное. Как мой бедный организм выдерживал такое количество небезобидной химии — загадка. Хотя, думаю, что всё аукнется: печень у меня всё-таки не из железа сделана...

Единственное, что держало меня на этом свете — долг. Долг перед Алисой. «Вот чуточку поставлю её на ноги, — думала я безо всяких эмоций, — и покончу с этой жизнью. Не могу больше!!!»

Иногда встать утром было совершенно невозможно — голова буквально падала обратно на подушку, перед глазами всё плыло. Или у меня начиналась безудержная рвота. Тогда я звонила Шурику на работу:

— Приходи домой, мне плохо, — хрипела я в трубку.

— Что случилось? — пугался он поначалу. — Сердце?

— Приходи... не могу...

Пару раз он срывался с работы, и я получала возможность принять горстку успокоительных таблеток, чтобы просто уснуть: это было единственное средство выйти из острого состояния. Но не мог же он отпрашиваться с работы бесконечно. В конце концов, он заявил мне, что на него уже косо смотрит начальство.