Читать «Rrzepraszam Варшавская история» онлайн - страница 31

Венгрии.

С 14 по 20 июля – заседание чрезвычайного съезда партии. У нас был съезд победителей. А у них? Побежденных?

Главный вопрос – сколько можно отсиживаться в окопах? Ответа не нашли. Резолюций много, а что делать – не ясно.

Замечательно выступал на заводе глава нашей делегации Гришин.

Обстановка для него – непривычная. Ни зала, ни президиума, ни транспарантов о “нерушимой дружбе”, ни оваций. И вообще – никакого порядка.

Собрали в парткабинете узкий актив. Человек двадцать.

В речи Гришина – ни слова о “Солидарности”. Нет ее, и точка.

Я пристроился на подоконнике.

Внизу, во дворе, толпятся рабочие с бело-крсными повязками на рукавах. У них, как и везде, забастовочная готовность.

Предложить бы Гришину к ним спуститься. Поговорить. По душам. А?

Мясо, колбасы, другие продукты продаются по карточкам.

Нормы – в очередной раз – снижены.

Народ – на грани паники. Призрак голода.

В Лодзи – марш голодных. В основном женщины. Стучат металлическими тарелками:

– Накормите наших детей!

Зрелище – не для слабонервных.

Власти обвиняют “Солидарность” в нагнетании страстей.

Масса листовок возле штаб-квартиры “Солидарности” на Шпитальной.

Никакой цензуры! “Новости дня” – те, которых нет в газетах.

Обращения, воззвания, карикатуры, ультиматумы…

Стоят. Читают. “Заряжаются”.

Прокуратура запрещает издание одного из бюллетеней “Солидарности”: за “оскорбление чести и достоинства партийного руководства и антисоветскую пропаганду”.

В ответ – призыв бойкотировать официальную прессу. Проще говоря – не покупать.

Спускаюсь в киоск.

– Из газет, – отвечает Болеслав, – только “Трибуна люду” и “Жолнеж вольнощи”.

– Очереди были с утра?

– Какие очереди, пан редактор! Штук по десять продал – и все.

Вроде убыток, но Болеслав, чувствуется, доволен.

Возвращаюсь из Интерпресса. Навстречу Ларёк бросается:

– Егор пропал!

– Где?

– Пошел гулять и пропал.

– Гражине звонила?

– Рысека тоже нет.

Пулей вылетаю во двор.

Забрызганный веснушками Яцек дает показания:

– Они убежали.

– Куда?

– На Маршалковскую. Манифестацию смотреть.

Возвращаюсь звонить в милицию.

Лариса встречает у лифта:

– Слава богу, нашелся.

– Где он?

– В кабинете. Пишет.

– Что?!

Сын сидит за столом и, облизывая губы, водит карандашом.

Беру листок. Читаю:

В половине 5-го, играя во дворе, я увидел группу, выходящую из костела со знаменами “Солидарности”. На Маршалковской началась запрещенная демонстрация контрреволюционистов.

Потом прибыл спецотряд милиции. Он был в щитах, шлемах и комбинезонах, с оружием для метания газа. Увидев их, демонстранты раскололись на мелкие группки и стали отступать. Часть из них прорвалась на балкон магазина “Сезам”…

– Мы с Рысеком все видели, – шмыгает носом. – Может, тебе пригодится?

Ну что поделаешь с этим неистовым репортером?!

Вечером звонит Кирилл:

– Товарищ Нормально! Сообщаю для сведения: мы решили отправить детей домой.

– Кто это вы?

– Все! Чехи, немцы, венгры, мы. А вы что – не в курсе? Нам в посольстве сказали: в “Солидарности” недовольны, как мы о ней пишем.

И вы – в том числе. Грозят брать в заложники детей. Такие пироги, пан Нормально.