Читать «Rrzepraszam Варшавская история» онлайн

1976-й.

Расцвет застоя.

Брежнев еще сам застегивает ширинку.

На Пушкинскую присылают Алексеева.

Кадровик носит ему личные дела сотрудников: новый Главный знакомится с коллективом.

Редакция в шоке.

Оптимисты сокрушаются:

– Это конец!

Пессимисты успокаивают:

– Это только начало.

Новый Главный интригует Олега Павлова, спецкора-аграрника. Белокурая бестия, он на дух не переносит начальников. Особенно тех, чьи портреты таскают на демонстрациях, и они болтаются в толпе, как… в проруби.

Обнаружив в газете некролог, Олежка оживляется.

– Я всегда смотрю, – весело объясняет, – где ты, деятель, был в период с сорок первого по сорок пятый, а? Любопытная картина получается. Подгорного не забыли? Всю войну прокукарекал в тылу.

– А Машеров? – срезаю я аналитика.

– Исключения бывали, – соглашается Олежка. – Но редко.

Алексеев не из их числа. Великую Отечественную он пережил в городе-музее Самарканде, где редактировал газету. Впрочем, его вполне могли списать по зрению: на широкой переносице Главного очки с немыслимым количеством диоптрий.

Смотреть в набухшие линзы страшновато. Все равно что заглядывать в душу циклопа.

Когда Алексееву приносят полосу, он мрачнеет. Зовет ответственного секретаря и, страдая от предчувствий, ввинчивает палец в строку:

– Это о чем? А это? А подробнее?

В коридорах острят:

– Бывают случаи, когда главный редактор не может писать. Но чтобы и читать не умел!

На летучку, где в меру демократично обсуждаются вышедшие номера,

Алексеев опоздал.

Дежурный критик был в ударе и чихвостил все подряд.

– Это кто? – шепотом спросил Алексеев.

– Коган, – шепотом ответили ему.

– Коган? – насторожился Алексеев. – А он откуда? Он в редакции работает?

– А как же!

Это была последняя летучка…

Установки Алексеева терзают душу, как завывания мартовского кота.

– Размышлизмы, – гудит он, нервно поправляя окуляры, – это тру-ля-ля. Главное – люди труда.

На первой полосе стали печатать мелкие, как на паспорт, фотографии.

Издали похоже на листовки “Их разыскивает милиция”. Правда, карточки изображают не преступников, а передовиков производства.

Их не пять, не десять и даже не двенадцать, а обязательно пятнадцать.

По числу входивших в Союз республик.

В том порядке, в каком они перечислялись в Конституции.

Первый ударник – из РСФСР, второй – хохол, третий – белорус, а в самом конце – эстонец.

Володя Соколов, шеф отдела иллюстраций, тоскует:

– В завтрашний номер эстонец у меня есть, а на послезавтра – йок!

В редакцию приводят американского фельетониста Бухвальда.