Читать «Угловая палата» онлайн - страница 23

— Сейчас они ему покажут!

Но батарея молчала. Девушки, прикрываясь пилотками от солнца, смотрели туда, куда направлены стволы орудий. Чуть в стороне от немецкого разведчика появилась сверкающая в лучах солнца фигурка другого самолета. Юрате в страхе спросила:

— Еще один? Бомбить будут?

Машенька, похоже, разобралась в ситуации, высказала вслух свои предположения:

— Тот, кажется, наш. Второй-то. Истребитель вроде.

Действительно, на перехват немецкого «фокке-вульфа» шел наш «ястребок». Машенька как-то видела воздушный бой под Минском. Немецких самолетов было много. Наверное, больше двадцати «юнкерсов». Они шли под прикрытием десятка «мессершмиттов» бомбить город. Из-под солнца вывалились наши истребители, их было не меньше, чем немцев. Казалось, что небо дрожало, рвалось в лоскутья от рева форсируемых моторов, от безостановочной стрельбы автоматических пушек и крупнокалиберных пулеметов. Окутывались дымом, вспыхивали и, кувыркаясь, падали подбитые самолеты — наши и вражеские.

Сегодняшний бой не был похож на тот, под Минском, сегодняшний казался Машеньке игрушечным.

«Ястребок» крутился возле «рамы», то наскакивал, то отходил от нее, сделав замысловатый маневр, бил из пулеметов, но огненные трассы проходили то выше, то в стороне от фашиста. Юрате расстроенно спрашивала:

— Что, не попал?

Немецкий разведчик уходил. Когда самолеты оказались где-то над кладбищем, «ястребок» неожиданно взмыл, перевернулся через спину и, пикируя, ударил из пулеметов точнехонько по «раме».

Машенька все поняла. Больно стукнула кулаком о кулак, крикнула:

— Юрате, он отгонял «раму», не хотел, чтобы горелый фашист шмякнулся на город!

Глава шестая

Можно считать, что сложные события осени 1939 года особо не задели семью Альфонаса Бальчунаса, не внесли в ее устоявшуюся жизнь ощутимых изменений.

Когда был снят урожай, по обычаю, установившемуся с незапамятных времен, усталый, наработавшийся крестьянин внес в дом метелку ржаных колосьев и с благоговейной торжественностью положил на лавку в красном углу. За ужином, собрав вокруг стола все семейство, он дотянулся до шелестящей усами ржи, нежно поперебирал колосья и, осеняя себя крестом, произнес привычное, из года в год повторяемое, но святое, всегда волнующее: «Достаток этому дому».

Хутор стоял в пятнадцати километрах от Рудишкеса, и пришедшие с востока русские с красными звездами на фуражках, о которых рассказывали страсти господни, здесь, в хуторской глухомани, не показывались. Полнадела земли, две дойные коровы, овцы, гуси, куры. Все осталось, никто не тронул. Бальчунас продолжал возиться в своем огородишке в три ара, чинить сбрую, подправлять хлев. Когда первые опасения окончательно прошли, съездил в Рудишкес, привез полвоза давно присмотренного и выторгованного тесу и стал чинить обшивку торбы — приземистого жемайтского дома, поставленного еще отцом в пору столыпинской реформы Не ахти как велик дом, но семью Альфонаса Бальчунаса вполне устраивал.

Да и велика ли семья! Он с Аттасе да трое ребятишек: Вайве и Енос совсем маленькие, а Юрате… Юрате учится в гимназии, заневестится скоро, даст бог — в богатую семью уйдет, забудет, как клумпы^[3] надеваются.