Читать «Угловая палата» онлайн - страница 21
Анатолий Трофимов
— Здравствуйте. Вас кто-то обидел?
Девушка смотрела на нее непросохшими отрешенными глазами. Молчаливое разглядывание девчонки в солдатской форме длилось несколько мгновений. Девушка дрогнула губами в жалкой улыбке, ответила по-русски:
— Здравствуйте.
Машенька обрадованно засветилась, подумала: делают так у литовцев или нет (а может, она полячка?), недодумала и смело протянула руку:
— Меня зовут Маша Кузина.
Девушка тоже подала руку и, слабо отвечая на пожатие, сказала:
— Юрате. Юрате Бальчунайте.
С надеждой на хорошее знакомство Машенька, восторженно удивляясь, спросила:
— Ты говоришь по-русски?
Юрате кивнула головой, пояснила:
— Я маленько говорю по-русски. Мне помогала учить русская барышня. Нет… Как это? Мы вместе работали у понаса Рудокаса.
Машенька разобрала так, что вот эта хорошенькая девушка и еще какая-то русская работали у пана, а всякие господа у нее не были в почете. Переспросила:
— У пана? У помещика, значит?
— Богатый хозяин, — виновато поморгала Юрате. — Русская Вера говорила… Как это? Ми-ро-ед…
— Русская Вера? — насторожилась Машенька. — Где она?
— Понас Рудокас уехал в Пруссию, хотел нас увезти. Когда темно стало, мы ушли к знакомым, спрятались. Потом пришла Красная Армия. — Вспоминая русские слова, Юрате говорила замедленно, с мягким акцентом. Притронулась к погону Машеньки, показала взглядом в сторону зенитной батареи: — Ты оттуда? Ты — солдат? Вера ушла с Красной Армией, она тоже станет солдат.
Машенька не стала уточнять, откуда она, Маша Кузина, спросила в свою очередь:
— Вы батрачили? В прислугах были? Вас бил этот мироед?
— Нет-нет. Саманис Рудокас не бил, он добрый.
Это для Машеньки было совсем непонятно.
— Добрый?! — воскликнула она. — Он же фашист и вдруг — добрый?
Юрате отрицательно помотала головой:
— Понас Саманис не фашист.
— Вера же говорила тебе — мироед. Держал батраков, теперь сбежал с фашистами в Пруссию, — сердито нахмурилась Машенька. — Тебя и Веру туда хотел утащить. Как это — не фашист?
Юрате настаивала на своем:
— Нет, не фашист. Фашисты другие… Не такие. Они убили маму с папой, брата, сестру… Вайве пять, Енасу три года было.
— Немцы убили? Когда? — воинственно насторожилась Машенька.
— Убили наши литовские фашисты. С белыми повязками. Они в лесу прятались, пока Германия с вами войну не начала. Хутор сожгли, литовским мальчикам, которые в комсомол вступили, звезды на спинах резали…
Воспоминание о прошлом не выжало у Юрате ни слезинки. Похоже, стоя перед костелом, основательно выплакалась. Только чуть дрогнул голос и потерял нежную певучесть.