Читать «Газета Завтра 814 (78 2009)» онлайн - страница 67

На дворе 1969 год, марш героического наива подходит к концу, но он ещё сберегает сбивчивое дыхание "Красного Мая", рваный пульс Контестации. "Дзете" стоя рукоплещет аудитория Латинского квартала, "Дзета" - что редкость для "ангажированной" ленты - идёт первым экраном, а через год получает позолоченное изображение золотого мужика как лучший неанглоязычный фильм. То, что "дядя Оскар" достался столь подрывной картине, сегодня вызывает удивление, но ведь и Америка тогда выглядела чуть иначе.

Споры вокруг "Дзеты" не затихают по сей день. И если левацкая критика считает картину Коста-Гавраса своим знаменем, то, к примеру, "Словарь французского кино", изданный под эгидой "Larousse", рассуждает о методах, пригодных "лишь для пробуждения самых примитивных чувств - таких, как чувство справедливости и негодования при её отсутствии". Здесь слышится глас буржуя. Но мы забудем про буржуина, ведь он по определению скучен, а лучше вспомним основных создателей "Дзеты". Сплочённую команду, настоящий пример синхронного взаимодействия.

Константинос Гаврас, в будущем - классик политического кино, грек, воспитанный в православной традиции, выпускник Сорбонны, ассистент Клемана и Рене Клера, в 1965 году снял "Купе убийц", экранизацию Себастьяна Жапризо. Первый фильм режиссёра обычно являлся криминальным, так тогда было принято во Франции. Гаврас не стал возражать. Затем последовал "Один человек лишний", сага о Сопротивлении, вернее сказать - о горстке смельчаков в стране, заражённой вирусом коллаборационизма. Одна из лучших картин на эту тему, оставляющий позади даже "Армию теней" Мельвиля, чья назидательность сильно мешает просмотру. Третьей лентой стала "Дзета", а четвёртой - "Признание" (1970). И здесь перед нами вновь появляется Иво Ливи, более известный как Ив Монтан. Не было у советских людей большего друга, чем он, но лишь до поры до времени. Монтан прилетал к нам голубем мира, проходил через "железный занавес", как ятаган сквозь воду. Концерты, цветы, и, конечно же,вереница фильмов, возглавляемая легендарной "Платой за страх". Юные девушки-студентки посвящали ему поэмы. Затем в Чехословакию пришли наши танки. Монтану это не понравилось. Он что-то сказал. Затем позвал боевую подругу, Симону Синьоре. Та тоже что-то по этому поводу произнесла. Затем они с Коста-Гаврасом сняли "Признание", фильм о чешской модели сталинизма, по сценарию того же Хорхе Семпруна, троцкиста, романиста и профессионального бунтаря, которого вечно мотало из крайности в крайность, от одной лояльности к другой. Резонанс можно считать ошеломляющим даже для отечественного киноведения.

Из всех наших киноизданий напрочь исчезло имя Ива Монтана, что уж там говорить о вечно замученной Симоне. Передо мной на столе лежит труд Жан-Пьера Жанкола "Пятая республика", изданный "Радугой" в "оруэлловском" 1984-м. Её подраздел "Фильмография" ясно свидетельствует: ни в какой "Дзете" Ив Монтан не играл; не играл он и в других фильмах. Что же касается "Признания", то значение его оказалось сильно преувеличено тотальным замалчиванием; вычёркивание имени Монтана лишь разожгло интерес. Так в перестроечные годы люди набрасывались на свежий "Огонёк", чтобы узнать "всю-правду-о-сталинских-репрессиях". Там, между прочим, печаталась иногда ещё и отличная поэзия и проза, но народ не обращал на неё внимания, перелистывая страницы в поисках новых разоблачений. То же и с "Признанием": при близком рассмотрении оказалось, что более тоскливой кинокартины не знала Земля. Понятно, что иностранцев, не живших при социализме и привлечённых сенсационностью темы, это интересовало не в первую очередь. Не интересует и нас. Вернёмся к создателям "Дзеты".