Читать «Проруха» онлайн - страница 26

— Точно не знаю, — ответил Юрочка, — но не удивлюсь, если масоны обжились и здесь. У нас вообще много чего есть. Недавно я, например, случайно узнал о существовании в городе некоего сообщества драчунов. Они тусуются на плешке в районе улицы Красной. У кого чешутся кулаки, может прийти туда и выбрать противника для честного поединка. Лет сто назад там был сосновый бор, к которому примыкали Комаровские болота. Так вот, как раз на месте теперешней плешки была большая поляна, которую для дуэлей облюбовали минские шляхтичи. Вот откуда у нынешних «драчунов» ноги растут. Есть у нас и свой дом с привидениями. На Интернациональной. Соответственно, существует и группа, так сказать, натуралистов, которые с ними общаются.

— Юра, с некоторых пор ты начал подавать большие надежды, — расплылся в улыбке Прищепкин. — В расследовании я впервые решился использовать не твои ноги и глаза, а ум. Молодец. Теперь послушаем Холодинца.

Но Сергуне, увы и ах, рассказывать оказалось нечего. У прокуратуры действительно имелся некоторый опыт сотрудничества с ясновидцами и всякого рода экстрасенсами. Но никаких контактов с Копчиком у нее зафиксировано не было.

Что же касается оценки этого опыта, то она неоднозначна. Были случаи, когда следствие убеждалось в том, что ясновидящие видели что–то из другой оперы, попросту галлюцинировали. Была помощь и существенная. Например, в нашумевшем деле с каннибализмом, когда два алкаша закусили третьим. Ведь дочь съеденного гражданина, прежде чем в ментовку заявление об исчезновении относить, к знакомой экстрасенше обратилась: где, мол, папаша–то? И та совершенно конкретно ответила: часть Федоровича в кастрюле, часть на сковородке, но его старое, израненное прыжками цен на водку и «несправедливыми» нападками близких сердце — в холодильнике. А разделали его на составные части друзья–собутыльники, один из которых прибыл в Минск из виноградных, теплых краев, ростом маленький, чернявый и с подбитым правым глазом, другой — ростом с каланчу, хромой и с подбитым левым глазом. Дочка сразу–то дружка папашиного Леку из Молдовы и припомнила. Опера навострила. Тот на малину к ним нагрянул и сразу — к холодильнику. А там сердце человеческое с двумя рубцами. Первый, наверное, образовался, когда цену на водку — в семьдесят втором году? — с двух рублей восьмидесяти семи копеек увеличили до трех шестидесяти двух; второй, когда подняли еще до четырех двенадцати. Между прочим, с огнем играл Леонид Ильич. Любое унижение, войну, ГУЛАГ народ вынести смог, но повышение цен на водку… Не будет преувеличением сказать, что до государственного переворота оставались считанные рубли. И Сергуня тут же разразился стихом:

Пили, пьем и пить не бросим.

Даже если и по восемь.

Передайте Ильичу: нам и десять по плечу.

Ну а если будет больше, будет то, что было в Польше.

А в середине восьмидесятых в Польше, вернулся Сергуня к прозе, образовался независимый профсоюз «Солидарность», которым встал коммунякам…

— Сергуня, что–то ты растрепался сегодня, — поморщился Прищепкин. — Ну какое нам дело до «Солидарности», а? Если ничего существенного не накопал, зачем лапшу вешаешь?