Читать «Сборник "Блок. Белый. Брюсов. Русские поэтессы"» онлайн - страница 446

Тезисы: 1) Лирическое стихотворение — песня; 2) Поэт носит в себе мелодию; он — композитор; 3) В чистой лирике мелодия важнее образа; 4) Неумеренное употребление посредственных элементов стиха (образа и звуковой гармонии) насчет мелодии самые богатства этих элементов превращает в верное средство убить стихи; 5) Довольно метафорической перенасыщенности; поменьше имажинизма и побольше песни, побольше простых слов, поменьше звуковых трещаний (меньше труб) — гениальные композиторы гениальны не инструментами, а мелодиями: оркестровка Бетховена проще оркестровки Штрауса.

Впереди русский стих ожидает богатство неисчерпанных мелодийных миров.

И да здравствует „мелодизм“.

Берлин, Цоссен, июнь 1922 года».

Вечный бунтарь, Белый замышляет новую «революцию». Его неугомонный, беспокойный дух мечтает взорвать старую поэзию и на месте ее создать новую школу «мелодизма». Он бунтует прежде всего против самого себя: кто более его был повинен в «неумеренном употреблении образа и звуковой гармонии»? Чьи стихи были более перегружены метафорами и «звуковыми трещаниями»? Кто упорнее его «инструментовал» свои строки?

Но «революция» не удалась; школы «мелодизма» Белый не создал, но свой поэтический дар убил окончательно. «После разлуки» — последний его стихотворный сборник. Больше стихов он не писал.

«Мелодические опыты» автора поражают своим убожеством. Для передачи «интонационной мимики» он прибегает к одному-единственному приему: рубит поэтическую фразу на мелкие куски (чаще всего на отдельные слова) и выписывает их столбцом один под другим. Это должно изображать то «мандолину», то «виолончель», то «гитару», то «балалайки»:

Утонатываем

В ночи,

Утонатываем

Мы —

В разъедающие

Очи,

В нападающие

Тьмы!

Утонатываем

Мы —

Утонатываем

— В тьмы!

А по содержанию «После разлуки» — крик боли и отчаяния. Ася его покинула, Ася ушла навсегда; она — холодная, язвительная, злая… Он вспоминает 21 год; он болен, лежит в больнице, один…

Больница

Мне видишься опять

Язвительная—ты…

Но — не язвительна, а холодна: забыла

………………

Я, удушаемый, в далекую тебя,

Впиваюсь пристально. Ты — смотришь

с неприветом.

О, этот долгий сон.

За окнами — закат.

Палата номер шесть, предметов серых ворох.

Больных бессонный стон, больничный мой халат,

И ноющая боль, и мыши юркий шорох.

Исчезновение, глаза мои закрой

Рукой суровою, рукою ледяною.

Забыты «поиски форм» и «мелодизма»; здесь живые человеческие слова о горе непридуманном. Беспомощные жалобы, бессильные слезы, замирающий шепот, и мольбы, и упреки.

Он просит ее:

Мертвых слов не говори