Читать «Литературная Газета 6472 ( № 29 2014)» онлайн - страница 67

Политико-экономический проект «поморы» в случае реализации может принести его участникам и организаторам солидные дивиденды. Но на практике в локальном варианте это прямой путь к развалу России.

Рассмотрение ценностных установок кружка городских активистов «поморов» выясняет, что целью поморских этносепаратистов является занятие лидерских позиций в создаваемом ими самими под себя искусственно «коренном и малочисленном народе» для «руководства» и посредничества над финансовым потоком предполагаемых субсидий и квот населению «поморских» деревень.

Но в поморском проекте, с нашей точки зрения, гораздо более опасным является всё-таки создание новой региональной идентичности. В рамках её кружок современных этносепаратистов с их идеологией представляет сейчас крайнее маргинальное явление. Но в будущем всё может измениться.

Аналогичным образом действовали и их компаньоны в Архангельске, создавая свою часть мифа. Если раньше в советские и в досоветские времена мы имели в Архангельске одну только торговую улицу Поморскую, то в итоге усилий местных регионалов-областников в городе старую застройку Поморской улицы снесли, но зато мы имеем Поморье здесь, Поморье тут, Поморье там... Ещё и поезд «фирменный» к нам из Москвы едет – «Поморье»...

Даже и национальное меньшинство финно-угорского толка, но без знания языка и обычаев, под этим ярлыком образовалось и в Европу стало жаловаться на притеснителей...

Дмитрий Семушин

«Великий помор Ломоносов»

Как я узнал про поморов? Не помню. Может быть, когда мне в руки попала книжка Юрия Казакова «Северный дневник»?

После окончания института я уехал в Мезенский район и прожил там несколько лет. В селе, где я жил и работал, люди были заняты таким же крестьянским трудом, как и в селе, где я проводил в детстве каждое лето...

Были в Мезенском районе и рыболовецкие колхозы, и деревни, жители которых говорили: «Мы – поморы», но всё это было далеко, на берегу моря, а в селе, где я жил, люди себя поморами не называли.

В начале 90-х, когда я снова жил в Архангельске, когда распался Советский Cоюз и страна колебалась между хаосом и порядком, в городе заговорили о том, что мы можем прожить и сами по себе, что у нас есть лес, рыба и алмазы, что «Поморская республика» – это не так уж и плохо, но потом эти разговоры быстро увяли.

Времена были трудные. Надо было зарабатывать, растить детей, и появившиеся однажды в городе плакаты с нашим рыжебородым губернатором и с яркой надписью «Я – помор!» вызвали лишь усмешку. Какой он «помор», думал я, если все знают, что его родители родом из деревни, стоящей возле дороги Архангельск–Северодвинск, и что из тех мест люди никогда в море не ходили, а рыбу ловили в двинских протоках.