Читать «Литературная Газета 6472 ( № 29 2014)» онлайн - страница 66

Как свидетельствует опыт 20-летнего существования Баренц-региона, его руководители в Норвегии не столько стремятся придать ему функциональный экономический характер, сколько через культурную работу в российской его части добиться создания «идентичного региона» – области, где население имеет определённое внутрирегиональное самосознание, противостоящее как Москве, так и другим регионам России.

Отсутствие реальной экономической интеграции в Баренцевом регионе подменила целенаправленная культурная работа. Норвежский Баренц-регион дал политическую программу, на основании которой в российской части началось искусственное конструирование предыстории, способной создать новую идентичность как в пространстве, так и во времени. Конструируемые модели нового этнического поведения, по замыслу стратегов Баренц-региона, должны не только преодолеть сложившиеся за 70 лет советской власти стереотипы поведения и идентификационные характеристики северорусских областей, но и стать основой для новой «северной идентичности».

Адресная подрывная культурная деятельность норвежского Баренц-региона в конечном итоге, как теперь стало ясно, получила фундаментальную цель, поскольку именно Русский Север занимает особое место в формировании русского национального этнического самосознания. Именно этот регион сыграл выдающуюся роль в формировании общерусских культурных символов. Вот по этой основе и был нанесён удар.

Эти русские национальные символы и попытались украсть творцы новой «северной идентичности». Так, Архангельск стал восприниматься как некая интеллектуальная и культурная столица историко-культурного региона, называемого уже не «Русский Север», а «Поморье».

Проекты по созданию «поморского» литературного языка финансировались фондом Форда (США) и Баренцева секретариата (Норвегия). В целом гуманитарные программы норвежского Баренцева региона в Архангельской области направлены на изменение сознания местных русских, в том числе этнического.

Ссылаясь на данные переписи, региональные власти обратились к федеральному центру с требованием признать в качестве «коренного и малочисленного народа» «поморов», хотя в персональном плане весь актив движения не имеет никакого отношения к историческим поморам.

Многим как на месте, так и в столицах стало казаться, что «Поморье» и «поморы» были в Архангельске всегда. Но уроженцы этого города старшего поколения, которые здесь учились и всю жизнь прожили, могут свидетельствовать, что о поморах как об этносе здесь никто раньше никогда не говорил и этнического деления на поморов и русских никогда не было.

В 2000-х годах в Архангельске «поморы» (а точнее – группа активистов) заявили о своих претензиях на территорию, ресурсы и культурный приоритет. Конструирование поморского этноса как особого псевдофинно-угорского сообщества преследует как политические, так и экономические цели. Сегодня поморский «бренд» активно используется и лидерами поморского движения, и местными властями, и интеллектуалами для сугубо прагматических целей. Активисты «поморского возрождения» в Архангельске в ближайшей перспективе присматривают для себя статус «коренного народа» в «международных категориях права». Статус коренного народа не только позволяет получать определённые преференции со стороны федерального правительства, но и гарантирует финансовые поступления от компаний, ведущих хозяйственную деятельность на территории проживания такого народа.