Читать «...А что будем делать после обеда?» онлайн - страница 70

Именно так он и спрашивает. Теми же словами. Он хочет выяснить, как у меня дела в остальном. Что я должен на это ответить? Ведь я ему только что вдоль и поперек объяснял, как у меня дела, я ничего не упустил, он знает все в мельчайших деталях, и спрашивает, как у меня дела в остальном.

В каком "остальном"?

Что он имеет в виду под "остальным"?

Есть только один ответ на этот вопрос: молча повернуться и уйти. Но кому это понравится? Мне нет. Я стою тут, расшаркиваясь и все еще держа руку собеседника, и обдумываю подходящий ответ. "Да так" будет недостаточно.

"Хорошо" будет неправдой. "Как обычно" уже было. Что остается?

Предположим, что я пробормочу нечто бессвязное, скажем, что я в последнее время толком никого не видел. Тогда собеседник немедленно начнет обсуждать развод Авизохаров, о котором мы только что поговорили, Авизохар в полном отчаянии, подождите, я вам должен это рассказать, я вас провожу до дому, в общем, адвокаты обо всем договорились, но перед решающим разговором его жена с этим архитектором сорвалась в Австралию, Авигдор в полном отчаянии, ничего удивительного, вы только это представьте, — и поскольку Авигдор в полном отчаянии уже в четвертый раз, мы стоим уже, наконец, перед моим домом, но едва я пытаюсь напоследок пожать руку собеседнику, я говорю — невозможно поверить, но я слышу себя совершенно отчетливо: "Ну, а у вас в остальном как дела?".

Об этом собеседника не нужно спрашивать дважды. Разве это дело профсоюза, он тут ему помочь не сможет, ему нет, но он не тряпка, и прежде, чем я все это выслушаю еще раз, я успеваю снова спросить об Авигдоре. Может быть, его жена вернется после Австралии обратно, или появились какие-нибудь новости… Нет, никаких.

Я вспоминаю о трагическом примере моего соседа Феликса Зелига, который простоял со своим собеседником перед домом девять часов и все никак не мог прийти к концу, поскольку они постоянно после обсуждения прочих событий спрашивали друг друга, как дела у Авигдора и как дела у профсоюза, и обсуждали это по пять раз, и уже задыхаясь, опирались на стену дома, хватали ртами воздух и расстались только тогда, когда Феликс без сознания рухнул на землю. Его последними словами, как утверждал собеседник, был едва слышимый шепот "а… в остальном…".

Вчера собеседник спросил меня, как у меня дела в остальном. Я сообщил ему, что отвечу ему в письменном виде. Что сейчас и делаю.

Ботинок-путешественник

Беда началась, когда я захотел купить себе американские ботинки, чьи резиновые подошвы называют "Раббе Соулз"^[32].

— Г-н Ляйхт, — сказал я хозяину ближайшего ко мне обувного магазинчика на площади Мограби, — мне нужна пара настоящих Rubber Soles, замшевых, с американским верхом.

— Одну секунду, — ответил г-н Ляйхт, начал потрошить свои полки, но не нашел ни одной. Поэтому он решил отправить посыльного в свой филиал напротив главпочтамта. "Через пару минут вы получите свои ботинки", — сказал он и поманил посыльного, маленького йеменца лет четырнадцати.