Читать «Патент 119» онлайн - страница 6

Блех. Голубчик, вы все воспринимаете слишком болезненно. Тяжелые времена. Выпьем кофейку.

Анни спускается по лестнице. Звонит телефон.

Блех (бросается к трубке). Биржа!

Анни, спустившись, заваривает кофе в электрическом кофейнике, потом достает из стенного шкафа бутылочку ликера.

Анни. Мне хочется кричать от боли… От боли; и беспомощности.

Блех (в телефон). Берите машину… Мюллер, я говорю, немедленно берите машину. Я жду. (Кладет трубку.) Надежды, кажется, никакой…

Анни. Это — с биржи?

Блех. Да. Общее падение.

Анни. Как же, папа?

Входят Липке и двое служащих.

Липке. Доброе утро, господин Блех.

Блех. Депутация?

Липке. От служащих, господин Блех. Мы собрались в конторе…

Блех. Ну?

Липке. Распространился тревожный слух…

Блех. Что контора не будет платить жалованья, что всех выкинут на улицу?

Липке. О, господин Блех, мы не позволим себе даже подумать о таком ужасе!

Блех. Пойдемте, я поговорю… Мужества, мужества, господа! Что такое — повесили носы? Будьте мужчинами, чёрт возьми!

Блех, Липке и двое служащих уходят.

Анни (Рудольфу). Два слова, о моем отце. Он испортился, он был лучше. Он растерян. Говорит глупости, шумит и в глубине понимает, что погиб. Мне его жалко. Мы с вами, Рудольф… О, жизнь впереди! Но папочка!.. Опять все сначала. Столько лет он карабкался наверх! И когда вот — свой дом, обеспеченная старость — крах… Быть может, придется расстаться даже с этим домом. (Чокается.) Ну, за что же?

Рудольф. Простите меня, Анни, я недостойно раскричался.

Анни. Руку! (Встряхивает его руку.) Забыто. (Поправляет цветок в его петлице.) Я не хочу, чтоб вы думали обо мне вкривь и вкось.

Рудольф (берет ее за руку). Можно? (Целует.)

Анни. Можно, конечно, можно. (Кладет ему руку на плечо.) Я беспомощная, я ничего не умею, — спорт, немного музыки. Я потребительница индустрии Люкс. Элегантная женщина из промелькнувшего лимузина. Правда? Ведь вы — так думаете обо мне?

Рудольф. Бог знает, что вы говорите, Анни!

Анни. Когда вы еще жили на чердаке и каждое утро на свет разглядывали ваши единственные панталоны, вам чудилась подруга: честная блондинка, с душой возвышенной, как облако, и чистой, как источник. Вы искали Маргариту — и не нашли. Голубчик, их нет больше! После войны вы не заставите элегантную женщину, если она не голодна, пачкать руки и потеть во имя принципов и добродетели. Но зато мы умеем рассказывать сказки, — забудете человечество, лежа на подушке рядом с какой-нибудь пепельноволосой головкой. Двадцать раз назовете паразитом такую продувную мордашку, бормочущую напомаженным ротиком упоительный вздор. В двадцать первый честно сознаетесь: она вещественнее ваших бредней о человечестве.

Рудольф (встал, отошел). Издеваетесь, Анни, издеваетесь… Вы правы. Я не того еще заслуживаю.

Анни (подходит к нему). Нет… Рудольф, мне страшно… Мне страшно глядеть на ледяной ветер! (На окно.) Такая ничтожная защита — стекло. Швырнут камнем — и ветер подхватит… Я знаю, я знаю, что ждет: бродить по тротуарам, под фонарями… И — ветер до костей…

Рудольф (обхватывает ее за плечи). Что? Ну, что?.. Украсть? Убить?