Читать «Ведьма с проспекта Большевиков» онлайн - страница 5

Кулагин (мрачно). Чтоб было умопомрачение, надо, чтобы этот ум был. Хоть полкоробка.

Коля. Ты слушай. Иду вот так домой, как раз из тех гаражей, думаю, что да как, и встречает меня соседка. Я её даже не помню как звать, с третьего этажа, квартира вот так направо. Красивая такая стерва, я ещё думаю: вот всё при ней, а меня на неё нипочём не встанет… Останавливает. И говорит: ты, говорит, про Стоеросова и думать забудь, он месяца через три сам ноги протянет. А ты пока подсуетись, в дела вникни, на себя побольше взвали, вот тебя на его место и посадят.

Кулагин. Та-ак…

Коля. И всё слово в слово! Только не через три месяца, а через два — инфаркт, не откачали, помер. Ну, меня и назначили… вот всё слово в слово, клянусь! Так ты слушай дальше. Вчера меня эта соседка на лестнице поджидает. Улыбается. Меня аж мороз прошиб. И говорит: как оно, по-моему вышло? Я растерялся: да, спасибо, грех на душу, а откуда вы знали… лабуду какую-то несу. А она так ладошкой по перилам пристукнула, я замолк. Она говорит: ты моего совета послушался, попользовался, с тебя теперь пятьсот баксов, и живенько, а не то я тебе яйца заварю.

Кулагин. Че-го?!

Коля. Яйца, говорит, заварю.

Кулагин. Это как?

Коля. А я-то откуда знаю? Может, автогеном. Может, ещё чем… Уточнять как-то неохота. А у меня только двести, я еще даже получку новую не получил, а заначка вся на банкет ушла… У тебя неучтенные баксы есть?

Кулагин. Так ты что — собираешься ей платить?

Коля. Ну… По справедливости если, я же ей всем обязан. А то сидел бы сейчас в «Крестах»… Это ж только в телике идеальные убийства получаются.

Кулагин. Боишься?

Коля (долго молчит; после паузы). Боюсь. Ты вот её не видел, а я… Боюсь. Да! Есть в ней что-то такое… лучше б век не знать.

Кулагин. Ладно, найду я тебе три сотни… До понедельника дело терпит?.

Коля. Я отдам, ты не думай.

Кулагин. Да я вообще-то не об этом думаю… Ладно, забыли об всякой хрени, наливай. Ну-ка, что у тебя за лещик?..

Яхта — небольшой прогулочный катамаран, на палубе несколько шезлонгов. Помимо команды — троих очень загорелых парней, - и Маши с Кулагиным, плывут ещё молодые родители с очень вредной очкастой девочкой лет четырёх. Папа Слава крупен и весь покрыт пивным жирком, мама — молодая красотка.

Девочка развлекается со здоровенной радиоуправляемой барби-машиной, предусмотрительно привязанной верёвочкой к шезлонгу.

Девочка. Сикота цать!

Машина, громко наигрывая какую-то жуткую мелодию, бросается по палубе. Верёвочка натягивается, машину подбрасывает и разворачивает.

Девочка. Сикота цать!

Машина бросается в другую сторону.

Маша и Кулагин стоят над бортом, облокотившись о леера.

Маша. Ну, хоть немножко нравится?

Кулагин. Дас ист фантастиш! Тишина, покой…

Маша. Скоро будет остров. Там будут шашлыки. И много красного вина. Хорошего. Вон у Славы — (она кивает на папу девочки), — свои виноградники в Крыму.

Девочка. Сикота цать!

Кулагин. Знаешь, какую песню я спою, когда вмажу? «И за борт её бросает…»