Читать «Эссе 1994-2008» онлайн - страница 259

Деньги Щукина и Морозова уже не доходы от земель, деревень, крепостных и расточительной щедрости императорской власти. Это новый для России промышленный капитал, новы и цели московского коллекционирования. Ими движет не желание интегрироваться в европейский образ жизни и посредством роскошных коллекций позиционировать свою европейскую просвещенность, но радикально обогнать Европу, направив вектор своего вкуса не в прошлое, а в будущее. С гениальным чутьем они поставили на то, что даже в Париже вызывало сомнения, и выиграли: Щукин и Морозов стали чуть ли не самыми известными коллекционерами XX века. К чему привела такая зацикленность на движении вперед, хорошо известно. Россия рванула к будущему с таким усердием, что с прошлым разделалась подчистую, так что и о коллекционировании пришлось забыть.

Но вот, в начале третьего тысячелетия, русские опять сотрясают западный художественный рынок. Рекорд следует за рекордом, еще недавно русский покупатель, отсутствовавший как факт, приобрел пугающую осязательность, знаменитые аукционы подлаживаются под русский вкус и русский рынок, и имена художников, с особым рвением покупаемые русскими, совсем недавно известные только узкому кругу русофилов, теперь прочно вошли в списки фаворитов антикварных продаж.

Новый этап русского коллекционирования резко отличается от предыдущих. Теперь собственно западное искусство русского мало интересует, он покупает свое собственное искусство, делая, это, правда, все на том же западном рынке. В своем отечестве он все еще старается купить подешевле, и отечественные покупки пока еще никаких рекордов не поставили. Спросом в первую очередь пользуется крепко сделанная живопись второй половины XIX - начала XX вв., выполненная в традициях русского европеизма и от живописи европейской мало чем отличающаяся. Это приводит к тому, что европейские художники, получив русские имена, стоят в сотни раз дороже. Калам как Шишкин стоит миллион, а Калам как Калам с трудом натянет десяток тысяч. Самое забавное, что в XIX веке русские коллекционеры покупали Калама за приличные деньги, и в 1860-е годы сравнение с Каламом было для Шишкина тонким комплиментом.

Головокружительные скачки цен на Сотби и Кристи - одно из средств доказать, что Шишкин не только не хуже, но и лучше Калама. Подобный жест является вполне себе рыцарственным, и, надо сказать, в подобной реабилитации национальных ценностей русские отнюдь не одиноки. Столько миллионов, сколько выкладывают американцы за родных им, но больше никому не ведомых Рафаэля Пиля или Томаса Коула, не снилось пока ни Шишкину, ни Айвазовскому. Делают они это, правда, не покидая своего континента, так как за океан ни Пиля, ни Коула вывозить никому не приходило в голову.