Читать «Сельская Венгрия» онлайн - страница 48

Зимой, когда работы во дворе убывает, старый Имре берется за древнее ремесло.

— Туристы из Австрии и ФРГ, не торгуясь, забирают все, что за зиму наготовлю.

В прошлом году дед Имре пришел в местную школу: «Умру — со мною вместе уйдет и уменье. Давайте буду учить ребятишек. Может, кто-то займется». В неделю раз теперь дед Имре приходит в школу. Учит острым ножом полотнить прутья орешника, вить солому.

— Четверо, знаю, займутся серьезно. Золотые руки для этого дела не нужны, но интерес, усидчивость и желание — необходимы. Для меня зимой такая работа — праздник…

Беседа наша прервалась необходимостью отвезти на сборный пункт молоко. Старик извинился. Укрепил сзади сиденья мотоцикла большую флягу и по мокрой дорожке затарахтел под гору.

Уже вечером, уезжая из деревни Эрисентпетер, мы заехали попрощаться с Имре Петэ и застали его за прерванной утром работой — отбивал косу. Уточняя пометки в блокноте, я спросил:

— Значит, семьдесят семь…

— Да, да, ошибки нет, закругляю восьмой десяток. Вся жизнь — как на лошади проскакал. И, удивительное дело, еще не потеряна радость. Завтра, если будет погода, самое время в луга…

Колокольных дел мастер

«И есть у нас место, где льют колокола…» Эту фразу я записал в первый день пребывания в Венгрии, когда обсуждался план путешествия. Я посчитал: «колокольное дело» — подсобное производство какого-нибудь из заводов, некое подобие ширпотреба. Оказалось, нет. Увидел небольшое, но серьезное кустарное производство, со своими тайнами, с технологией, известной человечеству уже несколько тысяч лет и не претерпевшей сколько-нибудь значительных изменений до наших дней.

* * *

Село Эрботтян расположено от Будапешта в часе езды. Село как село. Приземистые дома с огородами. Черепичные крыши. Добротная черепица! Ее производят тут же, в селе, на двух кирпичных заводах, сырье для которых — превосходная глина — находится рядом. «К глине поближе» тридцать лет назад перебрался со своим производством из Будапешта и колокольных дел мастер Лайош Гомбош.

Он ждал появления гостя и встретил нас с переводчиком в воротах своего небольшого хозяйства.

Куча глины. Под навесом — древесный уголь. У забора — бронзовый лом — свое отслужившие, треснувшие колокола. Посреди двора колокол новый. Он лежит на боку, покрытый сизой окалиной. Помощник мастера абразивным кругом счищает все лишнее, выявляет орнамент, литые слова изречений и фамилию мастера: «Отлито Миклошем Гомбошем в Эрботтяне. 1986 год».

— Наверное, сын? — спрашиваю у мастера.

— Да, это работа сына. Счастлив парень, как на Луну слетал. Первый блин — и не комом. Впрочем, пора, давно пора — тридцать три года… Я свой первый колокол отлил восемнадцати лет.

Сейчас Лайошу Гомбошу пятьдесят восемь. По виду он похож на аптекаря и никак — на литейщика. Белая куртка. Очки с толстыми стеклами. Размеренные движения, тихий, вкрадчивый голос.

— Признаться, я ожидал увидеть человека в фартуке, с закопченным потным лицом.

— Я тут бываю и в фартуке…

Мастер перенес операцию и лишь неделю назад появился тут, во дворе. Чувствовалось: удаче сына он очень рад. У него же за плечами уже более тысячи колоколов. «Но самый памятный — все-таки первый».