Читать «Редакционные статьи» онлайн - страница 19
Федор Дмитриевич Крюков
Новочеркасск, апрель — июнь 1919
М.П. БОГАЕВСКИЙ
В зале заседаний Войскового Круга войска Донского есть плафон, изображающий группу национальных героев казачества, прошедших крестный путь современной борьбы за Дон. На этом изображении, среди военных людей при оружии, близко и дорого знакомых нам, донцам, есть скромная штатская фигура в очках.
Может быть, впервые историческое полотно, живописующее казачью жизнь, ввело в сонм воинственных фигур штатский пиджак. И не без основания. Под этим пиджаком билось и горело сердце бойца, призывным кличем зажигавшего дух казачий тем же огнем, каким зажигал его голос боевых вождей.
Митрофан Петрович Богаевский…[25]
Год назад навеки замолк этот удивительный трибун, выдвинутый трагической русской современностью из скромной педагогической среды в центр государственных событий. Год назад он был убит большевиками. Убит гнусно-предательски, безоружный, доверчиво пришедший к этим углубителям революции с словом любви и правды, с искренним зовом к примирению и прекращению братоубийственного истребления. И все «благовестие» большевизма — пусть оно будет праздновать временное торжество свое у слепых людей — навеки запятнано этой невинно пролитой кровью героя-мученика.
М.П. Богаевский был лучшим идеологом казачества.
Разное содержание входило в это имя — казачество. На историческом своем пути термины, понятия и слова обрастают привходящими наслоениями и не всегда соответствуют чистой, первоначальной мысли, в них вложенной. На наших глазах хорошие, дорогие, светлые слова, захватанные грязными руками, были опаскужены до неузнаваемости. Ласковое, милое слово «товарищ» — до чего оно доведено ныне? А «свобода»? А «трудовой народ»?
С понятием о казачестве также происходил процесс исторического изменения. От времени, когда с казачеством сочеталось представление о зипунном рыцарстве, ушедшем от крепостной неволи и кровью добывавшем себе простор и независимость жизни, и до того момента, когда казаков трактовали как самый прочный фундамент самодержавного строя и говорили о них в неизменном сочетании с жандармерией, — легло большое расстояние. Но на том расстоянии сложился хороший, здоровый, драгоценный тип русской народности — тип боевой и трудовой, закаленный в лишениях, выносливый, утвердившийся в сознании долга перед родиной, не выносивший рабского или крепостного бытия, дороживший своим человеческим достоинством, создавший своими трудами и боевым историческим путем жизнь достаточно просторную и здоровую, которой привык дорожить и за которую не только нес жертвы государству, но и готов был постоять головой своей. Тип современно казачий.
Военное, боевое прошлое гармонично слилось в нем с трудовым и гражданским сознанием.
Идеологом этого казачества и был М.П. Богаевский.
Он не хуже нахамкесов и прочих курчавых брюнетов знал Маркса. Он лучше их знал цену революционным словесам о свободе, равенстве и братстве. Он болезненнее их чувствовал несовершенство старого порядка. Он был не худшим гражданином мира, чем эти паразиты, питавшиеся в революционных щелях подачками из охранного отделения самодержавия.
