Читать «Коронованный странник» онлайн - страница 195

Карета остановилась рядом с трехэтажным домом, поднялись на крыльцо, а потом, сняв шинели, на второй этаж. В зале, обставленом богато, со множеством горящих свечей, картин, зеркал, уже прохаживались господа и дамы. Хрустальные бокалы искрились в их руках, слышался беззаботный, игривый смех, и Александр заметил сразу, что кавалеры бесцеремонно обнимали дам, целовали их в шею, в обнаженные плечи, но, главным было то, что мужчины подходили к любой из женщин, легонько отстраняя их кавалеров, но те совсем не обижались и шли к оставленным дамам, которые беспрекословно, даже с радостью принимали ласки новых ухажеров.

— Приветствую вас, сестры и братья дорогие! — воскликнул Плантен при входе. — Вот вам новый брат! Так спойте ж в его честь наш славный гимн!

Все воодушевленно закричали, приветствуя Александра. Одна дама тут же бросилась к нему на шею и, прильнув к нему всем своим гибким молодым телом так, что мурашки побежали по спине Александра, крепко поцеловала его в губы, а братья и сестры стройно запели:

Природа, благодетельная мать!

Твои мы дети и приветствуем тебя!

А когда весь, довольно длинный и нескладный гимн был пропет, каждая из женщин почла своим долгом подойти к Александру и поцеловать его в губы, и он, хоть и желал казаться раскованным, развязным, как все прочие «братья-свиньи», не мог не краснеть, зачем-то кланялся после поцелуя и лепетал слова благодарности.

— Ничего, освоитесь! — шепнул ему Плантен. — Будьте как дома, здесь все опростились настолько, что приличия считаются верхом неприличия! — И захохотал. очень довольный своей остротой. — Скоро наступит апогей вечера! Мы воспоем гимн Эроту и будем тянуть жребии…

— Зачем же… жребии? — робко спросил Александр.

— О, в этом и состоит соль нашего свинства! — казатил глаза Плантен. Каждый мужчина подойдет к вазе, запустит в неё руку и вытащит свернутую бумажку с именем богоданой на этот вечер сестры. Потом все разойдутся по отдельным комнатам.

— Как прелестно! — изобразил Александр восторг. — И что же, дамы не вправе отказать мужчине, вытащившему бумажку с её именем? Даже если он ей совсем не по нраву?

— Сестрам-свиньям каждый брат-свинья по нраву! — наставительно заметил Плантен. — Вы разве слышали о том, чтобы настоящие свиньи спаривались, проникнувшись перед тем друг к другу любовью или хоть симпатией? Для нас хорошо уж то, что я вот — мужчина, брат, а она — женщина сестра. Подходите к этому действу проще, то есть по-философски! И прошу вас — будьте поразвязней. Здесь не любят кислых физиономий. Ну, кажется, пора начинать! — И Плантен, крутя в воздухе рукой и зачем-то дрыгая ногой, прокричал: Братья и сестры! Пойте гимн Эроту! Пора метать жребии!

— Жребии! Жребии! — закричали восторженно все присутствующие и тоже стали выделывать руками и ногами бессмысленные, судорожные движения, будто подчеркивая или важность наставшей минуты. Раздался гимн Эросу — смесь глупых, неприличных фраз, бессвязных и нелепых, а Плантен уже водружал на стол вазу китайского фосфора, расписанную изощренно-непристойной кистью какого-то восточного блудодея. Александр вспомнил, что он — на службе, и необходимо довести дело до успешного завершения, а поэтому счел необходимым подпеть поющим и тоже сотворить жесты ликования. Потом Плантен пригласил братьев тянуть поочередно жребити, и каждый делал это с ломаниями и кривляниями, а, вытащив бумажнку, громко называл имя «богоданной», и имена, слышал Александр, были какие-то чудные — Филострата, Гуния, Зельпорана. Когда имя произносилось, одна из дам сразу бросалась в объятия своего «богоданного», и они уходили куда-то в обнимку. Но вот наступила очередь Александра, бросившегося к вазе с таким пылом, будто всю жизнь только и мечтал о любви со случайной «сестрой-свиньей», извлек бумажку и громко прочел имя «богоданной», оказавшейся Бруннегундой. Едва это странное имя прозвучало, как к Александру шагнула молодая, очень красивая дама, в которой Александр с некоторым страхом признал одну петербургскую аристократку, супругу титулованного сановника, человека очень уважаемого, почтенного и доброго. Бруннегунда, крепко поцеловав Александра, повела его прочь из зала, и скоро они очутились в небольшой спальне, где широкая низкая кровать была едва ли не единственным предметом мебели. Горели несколько свечей. Дама, едва вошла в комнату, стала смело раздеваться, не глядя на Александра, а тот стоял, смущенно отвернувшись в сторону. В прошлом, вероятно, он бы с удовольствием поиграл в «братьев-свиней», но теперь все перевернулось в его сознании. Он, лишенный короны, хотел властвовать, поднявшись над людскими пороками, за счет своей чистоты.