Читать «Коронованный странник» онлайн - страница 190

Полицейский сделал страшное лицо, приставил кулак к носу чиновника, зашипел:

— Жеребятьев, сучий послед! Я ли тебя не предупреждал? ты же клялся мне!

— Ваше благородие! — заскулил чиновник. — Да вы же сами…

— Что сам, что сам? — заорал полицейский, не обращая внимания на удивленных криком прохожих. — В тюрьме сгною! — И тут же приказал унтерам: — Взять сего под арест! В съезжую его!

Потом смерил взглядом Александра с головы до ног:

— А вы, сударь, кем будете? Чем засвидетельствуете свою личность?

Отпускной билет, истасканный и кое-где даже рваный, так и покоился в кармане сюртука, и Александр немедленно его извлек.

— Так, — прочел полицейский, — отпускной билетик-то ваш, господин капитан, уж просрочен. Сие, конечно, благородно, то, что вы за правое дело вступились, но вынужден вас препроводить на гауптвахту. Там разберутся. Следуйте за мной…

Александр шел рядом с полицейским по аллее сада не без радости. Где бы ночевал он сегодня, если бы не такая неожиданная оказия? Правда, он побаивался лишь одного: если его отошлют в полк, то там непременно увидят, что из отпуска возвратился не Василий Норов, а какой-то неизвестный. Но вот подошли к зданию гауптвахты, до которого от Летнего сада было рукой подать. Офицер передал его дежурному майору, и седовласый, строгий служака долго отчитывал Александра как за то, что он не явился в указанный срок в свой восемнадцатый егерский, так и за безобразный внешний вид.

— Позорите русскую армию, господин капитан! — сказал он напоследок. Ну, посидите в одиночной камере ден так с десять — поумнеете! Ступайте следом за конвойном — он отведет вас в ваше новое жилище. Приятных сновидений!

Прошли три дня, пять, семь, а на восьмой заскрипел замок, окованная железом дверь отворилась, и в камеру, сразу наполнив её ароматом дорогих духов, чуть пригибаясь, будто не хватало места, вошел горбоносый, красивый генерал, и Александр сразу же узнал в нем графа Милорадовича! Поднявшись с койки, Александр встал перед военным генерал-губернатором Петербурга, который долго и пристально смотрел на него, то поднимаясь на носки, то вновь опускаясь на пятки, причем сапоги его сочно скрипели. Но вот Милорадович заулыбался и сказал:

— Да что мы стоим? Присядем вместе на вашу койку да поговорим. — Сели, и граф сказал: — Плохо ваше дело, капитан. И так уж вам государь от щедроты души предоставил двухгодичный отпуск, вы же не явились к сроку в свой полк, имеете какой-то затрапезный, вульгарный, я бы сказал, вид. Вы что, видно, пропили все имущество?

— Никак нет, ваше сиятельство, — находя неизъяснимое удовольствия от разговора с честным человеком, героем войны, покачал головой Александр. — В пути со мной случилось много неприятностей. Меня разорили… русские нравы.

— Ах да! — понимающе кивнул Милорадович. — Наверное, именно поэтому вы так горячо восстали против злоупотреблений, замеченных вами у ворот Летнего сада. Что ж, благородное сердце — великая редкость в наше испорченное время. А посему я вот что имею вам предложить. — Граф легким движением провел рукой по густым, кудрявым, хоть и с легкой сединой, волосам. — Вот что… Семи понимаете, что неявка в полк из отпуска — провинность немалая, но я бы мог и вовсе затереть её, написав командиру полка. Но, но… не напишем ли мы полковнику, что вы и вовсе уходите в отставку, по семейным, так сказать. обстоятельствам?