Читать «Полночь в Париже» онлайн - страница 22

Кендре захотелось попросить добавить к этому предписанию Жан-Мишеля огромное количество любви, терпения и понимания, которые потребуются, чтобы ввести жизнь Реми в нормальное русло. Ей казалось, что даже если ребенка баловать (в разумных пределах) и бесконечно ласкать, то все равно пройдет много времени, пока мальчик не почувствует себя в безопасности, не почувствует себя счастливым. Но она благоразумно прикусила язык и не произнесла этого вслух. В конце концов семья Реми — это Жан-Мишель, Лоран и Надин. И, конечно, они дадут волю своей любви и пониманию, как только благополучно вернутся домой.

Раздался короткий стук в дверь, и вошел Реми с няней в форменном платье. Его облик претерпел почти волшебное изменение. Волосы аккуратно причесаны, бледное личико отмыто до блеска. Теперь на нем была накрахмаленная белая рубашка, белые короткие штанишки и темно-синий льняной блейзер. На тоненьких ножках — белые гольфы и темно-синие сандалии.

И только его огромные синие глаза, полные печали, были все те же. Реми подошел к матери и поцеловал ее в обе щеки, затем пожал руку отцу и деду. Кендра смотрела удивленно: ни один из знакомых ей пятилетних детей не был таким сдержанным и серьезным, ни один так не владел собой. Впрочем то же можно сказать и о родителях, и о дедушке.

Буркели несколько минут негромко разговаривали с Реми. В Кендре нарастало ощущение нереальности происходящего. Все было так… вежливо, так официально, это меньше всего походило на встречу семьи после трагического происшествия. По-видимому, она столкнулась с одним из тех непреодолимых культурных барьеров, о которых говорила девочкам, призывая их не осуждать то непонятное, что могут увидеть они в чужой стране.

И все же, если бы Реми был ее сыном, она схватила бы его, крепко прижала к себе и покрыла поцелуями. Хотя она знала его всего несколько часов, она сейчас с трудом удерживалась, чтобы не сделать это. И уж, конечно, не позволила бы купать его няне в форменном платье. Она бы не уступила никому этой привилегии — отмыть и осмотреть каждый квадратный дюйм его милого маленького тельца, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Реми, ты должен поблагодарить мадемуазель Мартин, — сказала Надин.

— Не нужно больше благодарностей, в самом деле. — Кендра присела на корточки перед Реми, смущенно сравнивая свой весьма ограниченный французский с великолепным английским Буркелей. — Я так сожалею о том, что произошло с тобой в эти дни, Реми. Лучше бы мы встретились при других обстоятельствах. Но я хочу тебе сказать, что ты очень смелый.

— Смелый? — Реми опустил голову. — Нет, мадемуазель Мартин, сначала я все время плакал. А потом они меня побили, и я боялся даже плакать.

Надин вздохнула, но не произнесла ни слова.

Кендра проглотила комок в горле, стараясь сдержать волну ярости, захлестнувшей ее, когда она представила себе все жестокости, которым подвергся Реми. Глубоко вздохнула, выровняла дыхание.