Читать «Кедровый дух» онлайн - страница 5

Женщина спугнутой перепелкой несется по траве мимо партии, а ребята загораживают ей дорогу. Свистят:

- Лови! Держи!

- Санька - язви вас. Не замай... Вот те крест, так смажу по морде-то.

- Да ты чо, язва... мамзель ли чо ли? Поиграть с тобой нельзя?

- Знам мы ваши-то игры: лапаетесь за все, охальники... С Дунькой своей играй.

Девушка стоит крепкая (теперь видать, что девушка - цвет еще набирает), платок съехал, а коса что канат просмоленный. Чалдонка - скуластая слегка, с радостными нежными губами, а за ними целая рота зубов, белых-белых. Она и не серчает; с лукавым любопытством глядит колючими серыми глазами в глаза технику и, заревея, отбивается от парней: непристойно при чужом-то.

Грудь под холщевой рубахой ходуном ходит, а затронутая в ногах трава покачивается, мотает головками.

Смотрит Иванов, улыбается во встревоженное лицо, и оно поражает его чистотою, таежным неведеньем греха, огненной жизнью.

- Ты, Варвара, девка хорошая, плотная, как ржаная кладь... Зря боишься только - разве сомнешь тебя!..

- Небось, сомнут: у них руки-то, что цепы. Не как у тебя, буржуя.

- Но-о. Во она как тебя, Федор Палыч... Ишь ты, змеиный род.

- А я сейчас вот дам ей попробовать своих рук...

Идет к Варваре, руки широкие протягивает, вымазанные в травной зелени, в крови и прилипших крылышках насекомых...

Но тут Семен, оправившийся и горящий отмщением, наконец, облапливает ее сзаду, сочно чмокает в призывные губы. И вскрикивает, хватаясь руками между ног - а девушка уж далеко. С визгом хохочет, а с нею тайга, заслоняя мохнатыми ветвями, загораживая темными стволами.

- Ишь стерва в како место пинат. Погоди ужо...

- Варвара - девка правильная, - цедит Михайло, кряжистый, почесывая пальцем в бороде под губой. - Назрела она, как шишка кедровая, и семениться пора, ну только отскакивают от ее.

А Иванову тепло и радостно почему-то в сердце, где стоят серые искровые глаза, матовый загар щек смугляных и налитые полные руки...

В вечереющем воздухе - синем, с черной порхающей мрежью - шопотные речи текут:

"...С самого нового году, только что сдадут холода, сила, полыхающая полевым паром-туманом, подымается из глубин земли. Незримо расходится-растекается она и наплывает томными валами во все живое: в коренья, в зверье, в людей - во все живое. Волки по-иному воют и визжат, нюхают следы волчиц, скулят и распяливают пасти в неодолимой жажде. Багровые зори сочатся ядными каплями в неутомную кровь людского молодняка. Жадным потоком плещется кровь в тугих мускулах, жжет кожу и кости крепкие ломит"...

2.

До Петрова дня настоящей работы в деревне нет. Пахота? - здесь мало пашут: из-за гнуса пашут вночевую и ранним утром. Растет только рожь, а из яровых - овес. Главное занятие: скот, зверь, рыба и орехи кедровые. Но нынче и рыбу ловят только для себя на потребу - хоть ее и много. Соли нет. Вниз по Оби ломают соль, а доставки нет - не налажена. В декабре только заняла Советская власть эту землю - не до соли, не до мелочей тут. Сами бы мужики съездили - милиция отбирает: спекуляция, говорит.