Читать «Спасение Шарпа» онлайн - страница 215

- Обменялись мундирами, сэр?

- Вы меня слышали. И когда переоденете шестерых, продолжайте дальше. Я хочу, чтобы каждый стрелок оказался в красном мундире. Когда переоденутся, пусть возьмут ранцы. – Шарп подошёл к раненым, которых разместили в центре комнаты. – Мы уйдём, а вы останетесь здесь, – видя тревогу на их лицах, он постарался их успокоить. – Французы не причинят вам вреда. Британцы заботятся о раненых французах, и французы поступают так же. Но они не возьмут вас с собой, и, когда вся эта хрень закончится, мы вернёмся за вами. Правда, думаю, лягушатники заберут у вас всё ценное, поэтому отдайте это на сохранение тем, кто уйдёт.

- Что вы собираетесь делать, сэр? – спросил один из раненых.

- Помогу нашему полку, – ответил Шарп. – А потом вернусь за вами, обещаю.

Стрелки с явным отвращением натягивали красные мундиры.

- Шевелитесь! – прикрикнул он на них.

В этот момент Перкинс, которого поставили охранять пленных, вдруг вскрикнул от боли и удивления. «Шальная пуля!» – подумал было Шарп, оборачиваясь, но всё оказалось значительно хуже: освобождённый от пут Феррагус свалил одним ударом Перкинса. Солдаты со всех сторон целились в мерзавца, не осмеливаясь стрелять, потому что в набитом людьми пространстве пуля могла попасть в кого угодно. С перекошенным от ненависти лицом Феррагус бросился на Шарпа.

Полковник Лоуфорд заметил, что вольтижёров больше с запада и севера, мало на юге и ни одного на востоке от каре, где долина была заболочена. Позади стрелков маячила кавалерия, выжидая момента, когда огонь пехоты расстроит ряды каре настолько, что можно будет атаковать. Артиллерия оказывала посильную поддержку, ведь вольтижёры, сгруппировавшись вокруг каре, стали более уязвимыми для снарядов и шрапнели, но тем лягушатникам, что обстреливали северную, узкую сторону построившегося прямоугольником Южного Эссекского, доставалось значительно меньше, потому что артиллеристы опасались нанести удар по своим, да и мощность ответных залпов здесь оказалась значительно меньше, чем с длинной, западной стороны каре. Постепенно вольтижёры перемещались к северу, наступали, потери росли.

- Не думаю, что мы сможем теперь добраться до фермы, – сказал майор Форрест, приблизившись к Лоуфорду.

Лоуфорд промолчал, потому что это означало одно: конец попытке спасти роту стрелков. Вернуться на юг, к холмам достаточно просто, и в этом случае полк, по крайней мере, останется цел. Французы, разумеется, расценят это как свою победу, стрелковая рота будет потеряна, но лучше потерять одну роту, чем все десять.

- Перестрелка ослабевает, – заметил Форрест, имея ввиду, конечно, не беспрерывные атаки вольтижёров, а то, что происходило на ферме.

Обернувшись в седле, Лоуфорд увидел, что пороховой дым вокруг дома практически рассеялся. За навесами и сараем прятались французы, и это означало, что стрелки всё ещё сопротивлялись, но Форрест был прав: перестрелка стихала, сопротивление осаждённых слабело.

- Бедняги… – пробормотал Лоуфорд.

Он ещё надеялся добраться до фермы напрямик через затопленный участок низины и болото, но увидел, как кавалерийская лошадь без седока, который покинул седло благодаря залпу каре Южного Эссекского, бьётся в липкой грязи, и понял, что этот путь невозможен. Лошадь, дрожа от страха всем телом, с трудом выбралась на клочок более твёрдой почвы. Глядя на неё, Лоуфорд и сам содрогнулся от нахлынувшего страха и принял решение: