Читать «Черняев 1990» онлайн - страница 65

Игнатенко подсказал: надо написать письмо Бушу по поводу отставки Шеварднадзе. В самом деле, где как не здесь проявить интимность, когда весь мир судит-рядит, что случилось. Я сочинил проект письма. Отправил М.С. Потом позвонил ему. Он сразу согласился, чтоб послать такое письмо. Но мой проект очень уж интимный. Примет ли такой?

25 декабря 90 г.

Сегодня Горбачев опять дважды подставился на Съезде народных депутатов. Обсуждалась поправка к Конституции о новых структурах власти. Дошли до контрольной палаты. Мы ему еще в Волынском говорили: непонятно, не пройдет. И вот на Съезде никто ничего не сказал против, ни одного замечания не сделали. А голосование дало ошеломляющее «против». Президент берет слово и путано, невнятно начинает убеждать, что это очень необходимый орган. Долго говорит, сопровождая это своими характерными жестами. Проголосовали еще больше против. Дошли до статьи о Совете Федерации. Суть дела - включать ли в Совет представителей автономных республик. Мнения разошлись. Опять выступает Горбачев и опять мутно убеждает, что не надо включать автономные республики в Совет Федерации. Голосование: из 1890 присутствовавших только 140 проголосовали «за» президента. Он сидел красный, жалкий.

Что происходит? Совсем что ли он перестал ощущать, насколько низко пало его обаяние. Ведь люди думают наоборот, даже когда ему симпатизируют. Что же он так дает себя смазывать? Ведь вроде речь идет о президентской власти, а формируется она в обстановке стремительного падения авторитета самого президента!

Убрали из Конституции пункт о президентском совете. Возразили только 34 голоса. И в тот же момент Яковлев, Примаков, Шаталин, Ярин, Медведев стали никем. Подошел ко мне Примаков. Смеется. Надо, говорит, идти машину из Академии наук заказывать. Из президентского совета уже не подадут. Вспомнил: «Когда меня назначили на Пленуме ЦК кандидатом в члены Политбюро, то при выходе из здания меня уже ждал у подъезда «членовоз» - (ЗИЛ с охранником).

1990 год.

Послесловие.

Этот год стал поистине трагичным и для страны, и для Горбачева.

Стало совершенно ясно, что великая и благородная идея - увести страну из сталинистского тоталитаризма и построить некое новое, действительно народное общество

- оказалась невостребованной.

Дарованные с этой целью гласность и свобода развязали разрушительную силу, протестная и хаотическая энергия которой копилась десятилетиями. И она вырвалась наружу, захватив к 1990 году практически все сферы жизни страны.

Вместе с тем оказалось, что нация, истощенная потрясениями ХХ столетия, уже не обладает творческой энергией для созидания достойного самой себя нового общества. Имперский ресурс, который был источником и импульсом возвышения и развития России, превращения ее в великую державу был уже исчерпан. А другого не было, ибо на протяжении почти пяти веков российская нация - во всех своих характеристиках, положительных и отрицательных, складывалась и набирала жизнеспособность именно как имперская. Поэтому, кстати, и была так податлива и терпима к тоталитарному правлению - будь то самодержавие или большевистская диктатура.