Читать «Черняев 1990» онлайн

А. Черняев Проект.

Совместный исход. 1990 го.

1 января 90 г.

Продолжая прошлогоднюю тему: М.С. мне, а потом Шахназарову, потом Яковлеву приметно месяца полтора назад после очередной встречи с иностранцем, сказал: «Я свое дело сделал!»

Поистине так. Но не думаю, что он захочет уйти. Скорее ему придется стать «президентом» и тогда появится еще одна «пауза» - «будут посмотреть», как он распорядится и справится, не обремененный Лигачевым, ПБ и ЦК.

Вернувшись с дачи (под впечатлением оказавшейся у изголовья «Барышни- крестьянки») перечитал «Историю пугачевского бунта». Как все просто было тогда: слова означали то, что они означают, моральные нормы не подлежали сомнению, Отечество всегда было право и т.д. Оттого и язык, который Пушкин привел в соответствие с тогдашней нормой жизни, был прост и ясен.

2 января 90 г.

Я потом вспомнил, взглянув на последнюю запись в дневнике, что ни слова нет о визите М.С. в Италию, к Папе, на Мальту.

Нет совсем времени писать и нет - это главное - умения телеграфно, обобщенно (как, например, в дневнике Блока!) отражать суть своего отношения к происходящему (что, впрочем, многое оставляет совсем непонятным).

Итак: Италия - 24-30 ноября, потом Мальта - теплоход «Максим Горький» с 30 до

2 декабря.

Я привык уже к таким визитам, они меня лично мало волнуют, я стараюсь избегать присутствия на званных мероприятиях (обеды, приемы): и тут тоже был только на одном - в Капиталийском - у премьера. Да, там еще рядом и напротив оказались разговорчивые дамы (с французским) и я позволил себе на своем французском с ними бурно болтать под вино. А ргороз!

Жил я с М.С.- в «Абамелихе», тут же две секретарши. Некомфортно. И как всегда много работы и суеты, не до вдумывания в суть и всяких размышлений.

Опять и опять, а порой умноженная на итальянский темперамент, фантастически искренняя симпатия людей к нему, не просто популярность.

Не казались значительными и переговоры, и подписанные документы: все это уже было с другими странами и все это мало пока идет в дело (и для нас, и для них). Суть - изменение атмосферы и общей политической ситуации.

Острее всего я почувствовал это в Милане. Это была какая-то массовая истерия. Машины еле-ели перемещались по улицам сквозь толпу. А когда М.С. вышел на площади Ля-Скала и пошел по галереек муниципалитету, происходило невероятное. - сплошная плотная масса, которая едва расступилась, чтобы дать ему сделать несколько шагов. Везде, в окнах, на перекладинах, на любых выступах люди друг на друге. Оглушающий вопль: «Горби! Горби!» Полицию смяли. Охрана - в инфаркте. Только самокультура людей позволила предотвратить давку и «ходынку».

Когда М.С. потом, после речей в Муниципалитете (он свою речь скомкал, потом признался, что он был просто в шоке и не мог подобрать слов), он вышел к машине, прорвались к нему женщины, по одежде явно из высшего света, истэблишмент - со слезами, просто в истерике бросались на стекла машины, их оттаскивали, они вырывались и т.д.

Что это? Мы не знали и не могли понять в прошлом, какой ужас мы наводили на Европу своей военной мощью, своим 1968 годом, своим Афганистаном, каким потрясением для европейцев была установка СС-20. Мы знать этого не хотели: мы демонстрировали мощь социализма. И вот Горби убрал этот ужас. И страна предстала нормальной, даже несчастной.