Читать «Черняев 1990» онлайн - страница 48

Позвонил ему Фролов, жаловался на разгром, который ему учинили на партсобрании редакции «Правды». Я прислушивался к разговору. М.С. говорит ему в трубку: не надо ничего публиковать, разберемся, это дело Секретариата ЦК. Стенограмму мне пошли. Успокаивал, но не очень одобрял.

А когда закончил разговор, подошел к нам.

Я: «Быстро Иван довел дело до бунта на корабле. И знаете, что переполнило чашу? Его путешествие с женой и командой по Франции, Италии. Две недели вместо двух дней за счет казны и «друзей», да еще в такое время у нас в стране!

- Да что там. Эти пьянчужки, которые с Афанасьевым (бывший редактор «Правды») мило гуляли, все взбаламутили. Направлено против меня.

- Это понятно. Иван фразы не скажет, чтоб не сослаться на то, как Вы его любите и во всем поддерживаете.

- Брось, Анатолий. Ты не объективен, я знаю твое отношение к Ивану.

- А как быть объективным?!

Два с лишним года был помощником, нагло и вызывающе ничего не делал. Единственное, что сделал - стал академиком. А что ничего не делал - вот живые свидетели (показываю на Шаха, секретарш), и можно все машбюро привести, как они перепечатывали в который раз издаваемую им книгу двадцатилетней давности «о человеке и о Лысенко»- за казенный счет и на казенной бумаге! А Вы его секретарем ЦК, редактором «Правды», членом ПБ!!

- Ладно, Анатолий! Говорю тебе, что ты не объективен. А необъективность - ни в науку, ни в политику не идет! Вишь, как ты возбудился!

На том и кончился разговор.

Когда речь зашла с Горбачевым об очернительстве на телевидении ( в отношении нашей истории), он опять «соскочил» на то, что Сталин ненавидел крестьянство и изничтожал его сознательно. Но на телевидении у нас «все это, мол, вранье, будто раньше в деревнях жилось хорошо, на самом деле - я-то знаю: рвань, нищета, бесперспективность».

Когда М.С. решил ввести в свое выступление надоевшую уже тему, как на Ленина обрушились, когда он вводил НЭП, я ему сказал: «Главное и самое актуальное не то, что обрушились, а то, что не поняли, не приняли, отвергли, потому и такие последствия. Все пошло наперекосяк».

Купил «Так говорил Заратустра» Ницше. И нахлынуло на меня. Ведь я ее в студенчестве читал, до войны, достав у букиниста. И как упивался! Как запомнил впечатление от нее. А теперь - трудно доходит. Наверно, всему свое время и в индивидуальном развитии.

Читаю белогвардейца Романа Гуля «Ледовый поход» - все переворачивается. Вся история наша предстает иной.

Был у меня Наумов - «бригадир» по написанию «Очерков истории КПСС». Подняли такие пласты, что мир перевертывает. Не было у нас истории почти целый век. То, что мы знали и чему нас учили - сплошная липа и ложь. Это касается и своих - революционеров, большевиков. Это касается и Белой России, касается и всего народа в революции и потом.

Однако, я вспоминая свое детство в Марьиной роще - какие-то материальные трудности - да. после 1929 года. Что-то с колхозами,. как на дачу ездили в голодные годы, как ждали отца на станции - мешочек хлеба привезет. Но в целом-то все радужное. Видимо, материна квази-дворянская инерция спасала от повседневности: рояль, немецкий, французский язык, бонна, особность в среде рощинской голытьбы - «белая кость». Книги, книги. А потом элитная школа.