Читать «Мастер Игры» онлайн - страница 300

Эверетт теперь все больше участвовал в жизни племе­ни — ходил с пираха на охоту и рыбную ловлю, собирал корни и плоды и т. д. И он, и его жена участвовали в со­вместных трапезах с туземцами, все больше общались с ними и таким образом все лучше узнавали культуру пи­раха. Сдвинулось с мертвой точки и изучение языка, хотя сам Эверетт не сразу осознал это. Теперь этот про­цесс был намного более естественным, меньше опирался на лингвистические исследования и больше — на пости­жение языка изнутри, через жизнь рядом с туземцами и полное погружение в их культуру. Эверетт начал думать и рассуждать как пираха, он заранее предвидел их реак­цию на вопросы некоторых западных визитеров; теперь ему открылось их чувство юмора и стали понятны исто­рии, которые они любили рассказывать, сидя у костра.

Открывая для себя многие аспекты культуры пираха, все глубже погружаясь в их жизнь, он замечал все больше интересных особенностей языка этого народа. До тех пор Эверетт был приверженцем царившей в лингвисти­ке теории Ноама Хомского. Согласно Хомскому, в ос­нове всех языков лежит набор сходных основополагаю­щих грамматических принципов. Это явление было на­звано им «универсальной грамматикой». По мнению Хомского, универсальная грамматика закреплена на ге­нетическом уровне в определенных структурах мозга. Согласно этой теории у каждого из нас знание языка врожденное. Однако, чем больше времени Эверетт жил среди пираха, тем больше убеждался, что их язык не впи­сывается в эту систему. В языке пираха нет цифр и вооб­ще не разработана система счисления. Они не имеют слов для обозначения цвета, но могут довольно точно описывать цвет короткими фразами, сравнивая между собой реальные предметы.

Согласно теории универсальной грамматики, основной чертой, свойственной всем языкам, является так называе­мая рекурсия — образование придаточных предложе­ний; в пример можно привести предложение: «Пища, которую ты ешь, вкусно пахнет». Эверетт, как ни ста­рался, не смог найти у пираха ничего похожего. Они выражали подобные мысли простыми утвердительными предложениями типа: «Ты ешь пищу. Эта пища вкусно пахнет». Подобных исключений из универсальной грам­матики при ближайшем рассмотрении оказалось гораздо больше.

Продолжая знакомиться с культурой пираха, Эверетт находил ее все более осмысленной и разумной — в ре­зультате изменилось и его восприятие языка. Однажды, например, он услышал новое слово, значение которого пираха объяснили так: «Что в твоей голове во время сна». Вроде бы это означало сновидение. Но слово про­износилось с определенной интонацией, к которой пи­раха прибегали, желая сообщить о чем-то новом. Про­должив расспросы, Эверетт понял, что для туземцев сно­видение — особая форма реального переживания, а не фантазия. Сон был для них такой же действительностью, как и все то, с чем они сталкивались во время бодрство­вания. Число подобных примеров росло, и у Эверетта начала складываться теория, названная им «принцип не­посредственного переживания». Это означало, что для пираха имеет значение только то, что происходит здесь и сейчас или произошло с кем-то, кто может лично по­ручиться, что все так и было.