Читать «Зеленая женщина» онлайн - страница 8

— И вот поймите, Майя… — начал он, отодвинув чашку, — поймите это брезгливое бессилие. Всюду тараканы и пауки. Как ты переведешь эту гадость?!

Он замолчал, опомнившись, и некоторое время как будто бы соображал, где очутился. Потом, потянувшись вперед, накрыл на столе ее руку.

— Простите, Майя, тараканов и пауков — я сам не понимаю, куда меня занесло. Простите.

Она вскинула глаза.

Дрогнувшие пальцы ее замерли и не шевелились, словно накрытая ладонью ящерка. Свободной рукой она продолжала помешивать в чашечке.

— А все потому… страшно соскользнуть к пошлости… Едва начинаешь говорить о чувствах, соскальзываешь куда-то… в какую-то неизбежность. Я страшусь слова любовь…

— Интересно, — сказала она с иронией, но как-то некстати и запоздало, что Генрих отметил.

Эта неловкая ирония приободрила его. Вопреки волнению и в противоречии с ним явилась несколько даже снисходительная уверенность, а вместе с тем — ясность мысли и хладнокровие фразы.

— Проще сказать, из каких моментов все состоит, — продолжал он с удовольствием от этого нового ощущения. — Множество неясных переживаний, надежды… фантазии, да, смелые чувственные фантазии… Хочется разобрать на части гремучую смесь восхищения, какого-то страха, который десять раз останавливал меня перед вашим домом…

— Подождите. — Она извлекла руку.

Он принял послушный и смирный вид.

— Подождите, — повторила она, — а как вы представляете себе наши отношения?

Они встретились взглядом.

— Майя, я люблю вас. Давно. Сильно.

Сказал и с легкой досадой почувствовал, что последние два слова были лишние. Они нарушали меру. Законченность фразы.

— Да, но как мы устроим наши отношения? Как вы это себе представляете? — возразила она тоже спокойно.

Его хватило только на жалостливую гримасу и жест: ну можно ли так?

Она настаивала:

— Чего вы хотите?

— Майя…

Она ждала.

— Чего я хочу?

— Да.

— Я люблю вас.

— То есть вы хотите, чтобы мы встречались?

— Майя, я правильно понимаю?.. Всё, до конца?.. Вы готовы уйти от Вячеслава?

— Нет, я этого не хочу. Исключено.

— А я не хотел бы ничего такого, что бы доставило вам… — Он неопределенно покрутил рукой.

— Да. Разрыв с Вячеславом меня совершенно не устраивает, — сказала она, не изменяя сдержанности, которая так сильно его сбивала.

— Однако я хотел бы вас видеть. Хоть изредка.

— Где?

— Можно у меня на квартире.

— Что мы там будем делать?

Он посмотрел со вскипающей, освобождающей всё злостью. В глазах ее, в зрачках что-то как будто дрогнуло — она смутилась.

— Трахаться, — сказал он со сладостной почти отчетливостью, не отводя взгляда.

— Генрих… Этого никогда не будет.

— Извините! — Он встал, кофе плеснулся.

Грудь переполняло клокочущее чувство, которое требовало не слов, а действия.

И только трусость, — мелькнула шальная мысль — только трусость, выработанная тысячелетиями привычка обуздывать естество мешают ему взять женщину силой. И все поставить на место.

— Конечно, этого разговора не было, — сказала она, провожая его к двери. — Думаю, никто из нас не станет его вспоминать.

Он хмыкнул.

— Мне повезло, — продолжала она, когда он взялся за планшет, — что я встретила такого человека, как Колмогоров. Он редкий человек. Очень хороший человек.