Читать «Зеленая женщина» онлайн - страница 138

— Я должна с Генрихом поговорить, — возразила Колмогорова. — Ночью он звонил из театра. Наверное, он и сейчас здесь, в мастерской. Наберите его. Скажите: Колмогорова сейчас подойдет… поговорить.

Чалый взялся за телефон. И, обменявшись с Новоселом несколькими словами, которые он произнес, избегая всякого, какого бы то ни было выражения, протянул трубку Майе:

— Вас просит.

Она слушала долго, с нарастающим страданием в лице, не произнося ни слова, пока не оборвала его:

— Подождите… я сейчас приду к вам.

— Что он сказал? — нетерпеливо спросил Чалый, едва Колмогорова положила трубку.

— Он переписал глаза.

— Глаза? — Чалый переглянулся с Аней.

— Какая-то зеленая женщина… не понимаю… зеленый бред какой-то, — дрожащими пальцами Майя коснулась губы. — Зеленая женщина, она была мертва. Я сейчас от мольберта. Несколько мазков — и все ожило. Майя, ты не поверишь! Никак я не мог найти глаза. А это было рядом… все время. Почему я не нашел раньше?! Не нашел твои глаза сразу. Просто коснуться кистью. Только коснуться. И все было бы по-другому.

Горячечную речь Новосела Майя передавала с каким-то замедленным ужасом, в оторопи, и словно ждала помощи — вот-вот ее оборвут: что ты несешь?! Она ждала понятного, чем грубее, тем лучше, возражения. Она ждала окрика. Но никто не помогал ей. Никто не проронил ни слова.

— Пойдемте, — угрюмо и даже как будто враждебно обронил Чалый.

Переходами театра прошли к мастерской. Колмогорова сказала потухшим голосом:

— Не надо, не ходите. Лучше, чтобы он меня с вами не видел.

Чалому и Ане пришлось вернуться на лестничную площадку. Поодаль, у них на глазах Колмогорова стучала в дверь.

— Генрих, это я, Майя. Откройте… — говорила она безлично, прислушивалась и снова принималась стучать: — Генрих… — Она оглянулась туда, где ждали Чалый и Аня. — Генрих!..

Но что бы Колмогорова ни говорила, Генрих не откликался.

Чалый оставил укрытие. И после короткого объяснения с Аней о ключах, решил:

— Будем ломать дверь!

Новые, самые решительные стуки, призывы не помогали, и прошло время, прежде чем принесли топор. Безжалостными ударами выламывая щепу, вгрызлись в сухое дерево, по ближним закуткам разнесся грохот. Собралась встревоженная толпа.

Когда дверь сорвалась с креплений и все ворвались в мастерскую, там никого не было.

Открытое настежь окно.

В раме пустого окна — верхушки вязов.

И всюду тот же разгром, который Аня оставила в мастерской ночью.

Чалый первый перегнулся через подоконник и заглянул вниз на улицу. Рядом с ним потянулась, затаив дыхание, Аня.

Подвернув мягкую, тряпичную руку, Генрих лежал на асфальте. Зеленой щекой в ярко-красную, сияющую кармином лужу.

Майя отшатнулась:

— Скорую! Где телефон?

— Сюда! — бросилась к столу Аня. Набившийся в мастерскую народ торопливо раздался, освобождая дорогу.

С болезненно-напряженной гримасой слушая телефонные гудки, Майя глядела на опрокинутую чашку кофе перед ней на столе — разлившаяся по бумаге гуща, отвела взор на кипу картин подле открытого шкафа, на затоптанные грязными следами ватманы — никто не стеснялся наступать на валявшиеся по полу эскизы, словно все это значило теперь не больше вчерашней газеты, взгляд ее остановили осколки гипса и разбитый мобильник, на который она едва не наступила, когда бросилась к телефону… И зеленая женщина на мольберте. Изломанная женщина в тесной клетке. Вместо головы — дыра, грубо вырезанная несколькими ударами ножа. Повисший в разрезах лоскут обнажил серую изнанку полотна.