Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 91
Ирина Николаевна Кнорринг
Я въехала на ровную дорогу
И быстро заскользила по асфальту.
С небес безоблачных жгло солнце,
И раскаляло камни мостовой.
По главным улицам я ехала одна,
Лишь в угловых кафе и шумных барах,
На ровном тротуаре, под навесом,
Сидела публика у маленьких столов
С бокалом ледяного пива.
А у дверей высокого костёла
Шумела пёстрая, воскресная толпа.
Мелькали канотье, пестрели банты
И голубые шапки офицеров,
И яркие костюмы хрупких женщин,
И белизна открытых рук и плеч.
Я быстро ехала на треугольник,
Где гордо к нему устремлялись пальмы
И где вокруг извозчики лениво
Под козлами дремали на жаре.
Не встретив там того, кого искала,
Я снова быстро повернула к морю.
Завешены витрины магазинов,
На тротуарах не было прохожих,
Пыхтя, не ползали автомобили,
Навстречу никого не попадалось,
И улицы, напуганные зноем,
Так были странно глухи и пустынны,
Пустынны — как душа моя пустынна.
Способная вместить в себя стихии,
И жгучесть солнца, и дыханье ветра,
И шорох моря, и напевы слов, —
Как та душа, которая преступно
Не сберегла случайного богатства.
«Всё бежим — и не убегаем…»
Всё бежим — и не убегаем,
Будто белка в колесе.
Отчего — и сама не знаю —
Вдруг мне вспомнилось Туапсе.
Вечер. Берег мокрый и низкий.
И в душе бессильная месть.
Миноносец из Новороссийска
Нам принёс роковую весть.
И ушли мы — но не укрылись,
И к концу четвёртой весны —
В безнадёжном тупом бессилье
Снова ждём могучей волны.
Среди белых шоссе Бизерты
Слишком тихих дней и не счесть.
Вдруг принёс роковую весть
Из Парижа листок газеты…
Баллада о двадцатом годе
I. «Стучали колёса…»
Стучали колёса:
«Мы там… мы тут…»
Прицепят ли, бросят,
Куда везут?
Тяжёлые вещи
В тёмных углах.
На холод зловещий
Судьба взяла.
Тела вповалку
На чемоданах.
И не было жалко,
И не было странно.
Как омут бездонный,
Зданье вокзала,
Когда по перрону
Толпа бежала.
В просторных залах
Валялись солдаты…
Со стен вокзала
Дразнили плакаты.
На сердце стоны:
Возьмут. Прицепят.
Вагоны, вагоны —
Красные цепи.
Глухие зарницы
Тревожных боёв.
Тифозные лица
Красных гробов.
Свистки паровозов,
Грязь на путях.
Берут, увозят,
Кого хотят.
Куда-то увозят
Танки и пушки…
Кругом паровозы,
Теплушки, теплушки.
Широкие двери
Вдоль красной стены.
Не люди, а звери
Там спасены.
Тревожные вести
На мокрых путях.
Безумие мести
В сжатых руках.
Лишь тихие стоны,
Лишь взгляд несмелый,
Когда за вагоном
Толпа ревела.
Сжимала сильнее
На шее крестик.
О, только б скорее,
О, только б вместе!
Вдали канонада.
Догонят? Да?
Не надо, не надо!
О, никогда!
Прощальная ласка
Весёлого детства —
Весь ужас Батайска,
Безумие бегства.
II. «Как на острове нелюдимом…»
Как на острове нелюдимом,
Жили в маленьком Туапсе.
Корабли проходили мимо,
Тайной гор дразнило шоссе.
Пулемёт стоял на вокзале…
Было душно от злой тоски.
Хлеб по карточкам выдавали
Кукурузной жёлтой муки.
Истомившись в тихой неволе,
Ждали — вот разразится гроза.
Крест зелёный на красном поле
Украшал пустынный вокзал.
Было жутко и было странно
С наступленьем холодной тьмы.
