Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 42

Ирина Николаевна Кнорринг

Что-то грустное скользит.

Под зелёным абажуром

Лампа светит тусклым светом

И коптит.

Будто чем-то очарован

Иль замучен злой тревогой,

Мглой окутался Сфаят.

Неизбежностью закован,

Кто-то бродит по дороге…

Дни летят.

Мысли нет в тоске бесцельной.

Повинуясь снам мятежным,

Всё тоскует и молчит.

Только стук машины швейной

Всё о чём-то неизбежном

Говорит

Монотонной жизни лепет

Оборвался в нежном звуке.

Что-то шепчет темнота…

Скрытых мыслей робкий трепет

Потонул в бессилье скуки

Навсегда!

22/ I, 1923. Сфаят

«В холодной кабинке, и тёмной, и тесной…»

В холодной кабинке, и тёмной, и тесной

Мы молча сидели в тоске неизвестной,

И это молчанье нам было понятно.

На небе порой колыхались зарницы,

Как будто бы крылья невидимой птицы,

Дрожа, отряхали кровавые пятна.

И сумрак дрожал молчаливым забвеньем.

Скользили загадочно-лунные тени,

Как будто шептали о чём-то тревожном.

Какая-то истина мысли сковала…

И лунно-красивая сказка пропала…

И что-то безумное стало возможным.

Загадка пропала. Всё стало понятно,

И даже молчанье нам стало приятно —

Ведь часто приятными кажутся муки.

Мы будем молчать ещё долгие годы.

И в стонах неволи, и в стонах свободы

Нам будут звучать похоронные звуки.

Кровавые тайны нам стали известны

И не было страшно раскрывшейся бездны,

Лишь как-то неровно дрожали ресницы…

Прозрачные тени лениво скользили

И лунные сказки задумчиво плыли…

Далёко над морем дрожали зарницы.

27/ I, 1923. Сфаят

«Кончился день. Разбрелись усталые тени…»

Кончился день. Разбрелись усталые тени.

Во мгле загорелось окно за холодной стеной.

Кончились шумы и стуки. В медлительной лени

Выполз из долины жуткий покой.

Было темно и сыро. Тусклыми лучами

Светились окна, прорезая мрак.

Играли меж собой огоньки, далеко за холмами.

На море, в темноте мигал красный маяк.

По шоссе мелькали порой чёрные силуэты.

Был загадочен звук далёких речей.

И странно в комнате чернели предметы,

И странно блуждали хороводы теней.

30/ I, 1923. Сфаят

Бизерта («Погасли последние отблески зари…»)

Погасли последние отблески зари…

Далеко в горах залаяли шакалы.

Светлой нитью зажглись фонари

И новым шумом оживились кварталы.

Кричал разносчик, шагая по мостовой.

Арабчата дрались на тротуаре.

Яркие огни мешались с темнотой.

Гремела музыка в шумном баре.

В арабской кофейне стоял гул голосов.

Мешались светы и шумы,

Недвижные фигуры сидели у столов,

Спускались широкие, белые костюмы.

У белого квартала был загадочный вид.

Под сводом мглы не слышно весёлой публики.

Улиц и переулков тёмный лабиринт,

Белые дома, похожие на кубики.

Только под кровлей тускло светилось окно,

Белые, гладкие стены теснились мрачно.

На узких улицах было совсем темно,

И было зловеще, тихо и страшно.

31/ I, 1923. Сфаят

«В тишине, когда ночи тоскливо звучат…»

В тишине, когда ночи тоскливо звучат,

Мои мысли послушны и гибки,

И я чувствую долгий, пронзающий взгляд,

И я вижу лицо без улыбки.

Неизбежностью блещет тоскующий взор,

Веют сумраком звёздные дали,