Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 288

Я Богу не молюсь и в церковь не хожу.

России не люблю, не плачу об утрате.

Нет у меня друзей… И горько я слежу,

Как умирает день на медленном закате.

Как умирает жизнь, — спокойно, не спеша

Как каждый день ведет навстречу смерти белой.

Умрут мои стихи. Умрет моя душа.

Зароют глубоко истерзанное тело.

Конец? — так что ж? Ведь мне себя не жаль,

Последней тайный стон последней тайной грусти:

О чем моя тоска? О ком моя печаль?

Зачем моя любовь и боль ночных предчувствий?

От неподвижных дней, от равнодушных встреч —

Одна лишь пустота, усталость и досада.

Мне нечего жалеть, и нечего беречь,

И некуда идти, и ничего не надо.

9. XII.1938

Иногда все же ожидание конца принимает у нее мягкие, примирительные формы:

Проходят дни — во сне, как наяву.

И с каждым днем, устало стынет сердце.

Ласкает солнце влажную траву.

А я все равнодушнее живу

И все спокойней говорю о смерти.

Шумит в лесу весенняя листва

Над золотом неяркого заката.

Слетают с губ усталые слова.

Мне холодно. И руки без перчаток

По-зимнему я прячу в рукава.

Сгорают медленные дни.

И вдруг

Приходит неожиданная старость…

— За дни любви, за немощный недуг,

За очертания любимых рук,

За все слова… Еще за слово: «друг».

За все, что у меня еще осталось…

Я всё люблю: лесную тишину,

И городов широкое движенье.

И, пережив последнюю весну,

Я в жизни ничего не прокляну,

Но и отдам ее без сожаленья.

Несмотря на все свои жалобы и неудачи, Ирина вообще очень любила жизнь и «до боли огненной» — землю. И в одном из своих последних стихотворений, которое трудно читать без волнения, болезненно звучит щемящая мольба о жизни.

Еще лет пять я вырву у судьбы.

С безумием, с отчаянием и болью.

Сильнее зова ангельской трубы —

Неумирающее своеволье.

Еще лет пять, усталых, грустных лет,

Все, что прошу, что требую у Бога,

Чтоб видеть солнечный, веселый свет,

Еще смотреть, еще дышать немного.

Чтобы успеть кому-то досказать

О жизни торопливыми словами…

Чтоб все, что накопила, растерять

Под не прощающими небесами.

Еще лет пять хотя бы…

А потом —

Тяжелый воздух городской больницы,

Где будет сердце стынуть с каждым днем,

Пока совсем не перестанет биться.

17. XII.1939

Целым ряд трогательных стихов сборника, полных сбывшихся прогнозов, обращен к ее мужу.

Мои слова о верности и боли,

Мои слова, нежней которых нет,

Не растеряй в своей слепой неволе,

Мои слова, похожие на бред.

От жарких слез опухнувшие веки,

Стихи о том, что невозможно жить…

Я знаю, как жестоко в человеке

Желание — все поскорей забыть.

Припомни все в короткий миг утраты,

Когда в вечерний, в неурочный час,

Притихшею больничною палатой

Пройдешь ко мне. Уже в последний раз.

Во время многократных пребываний в госпитале Ирина до мельчайших подробностей изучила госпитальные порядки и, наблюдая много раз, как умирали ее соседки по палате, — самую смерть, ее жуткую процедуру. Поэтому она с поразительною точностью нарисовала картину собственной смерти.