Читать «Херцбрудер» онлайн - страница 55

НИКОЛАЙ. Конечно.

ЖЕНЯ. Налейте.

НИКОЛАЙ. Давайте подождем Ольгу.

ЖЕНЯ. С Ольгой мы еще успеем выпить. А пока давайте без нее, тем более, что она считает, что мы с ней вполне взаимозаменяемы.

Николай берет из бара бутылку. Когда он оборачивается к Жене, то видит ее сидящей в кресле нога на ногу. В продолжение разговора она, не меняя позы, делается каким-то образом, все развязнее, Николай подает ей бокал с вином.

ЖЕНЯ. Выпьем за Димку. Да упокоит Бог его глупую душу. (Неожиданно) Ваше здоровье! (пьет).

НИКОЛАЙ (делает глоток и замирает). Как вы сказали? Женя, что с вами опять?

ЖЕНЯ. Ничего. Вон там, на журнальном столике, Андрей забыл сигареты. Дайте мне штучку.

НИКОЛАЙ. Вам же нельзя курить.

ЖЕНЯ. Не печальтесь, ничего с вашим наследником от одной сигареты не случится.

НИКОЛАЙ (дает ей всю пачку). И по-моему, вы вообще не курили.

ЖЕНЯ. Верно, здесь не курила.

НИКОЛАЙ. А если где-то еще, то я не видел.

ЖЕНЯ. Ха-ха!

НИКОЛАЙ. Что вы смеетесь?

ЖЕНЯ. Видели вы меня, еще как!

НИКОЛАЙ (начинает беспокоиться). Не помню.

ЖЕНЯ. Какого цвета у меня волосы?

НИКОЛАЙ. Желтые.

ЖЕНЯ. Правильно, краска желтая, а на самом деле?

НИКОЛАЙ. Не знаю.

ЖЕНЯ. Красивого пепельного оттенка. И еще у меня были очки, вот такие вот большие.

Женя при помощи пальцев изображает очки и через них смотрит на него.

ЖЕНЯ. И теперь не узнаете? А так?

Она извлекает откуда-то настоящие очки и цепляет их на нос, смешно задрав его кверху.

НИКОЛАЙ. Что это, Женя?

ЖЕНЯ. Где вы были вечером накануне того дня, когда вам сообщили о Димкиной гибели? Ведь в Москве?

НИКОЛАЙ. Женя, я...

ЖЕНЯ (нараспев, как рассказывают сказку, как "жили-были"). Невестка Фамарь...

НИКОЛАЙ. Не надо...

ЖЕНЯ. Невестка Фамарь тогда надела на лицо покрывало, чтобы стать совершенно похожей на блудницу, и села у дороги. И вот, он увидел, старый романтик, — у дороги сидит блудница, — и она спросила: а что ты мне дашь? — и он дал ей кое-что, и вошел к ней, и она зачала, и родила сына... Это ваша зажигалка? (щелкает зажигалкой и долго держит огонек у самых своих глаз). Вот. Невестка была в очках и с пепельными волосами, а когда она сняла очки, в комнате было уже темно, и вы не видели ее лица. Кроме того, у нее не очень-то запоминающееся лицо — все красавицы похожи друг на друга. И она собирается родить сына, чтобы продолжить ваш род людям и курам на смех...

НИКОЛАЙ. Как же можно...

ЖЕНЯ. Вам стыдно за меня? Ах, вас за себя стыдно... Бросьте, мужчина имеет право иногда расслабиться, особенно в чужом городе, и далеко не всегда это имеет такое многозначительное продолжение.

НИКОЛАЙ. Как же вы...

ЖЕНЯ. А вот так вот. Вот так вот.

НИКОЛАЙ. Ну ладно, я, может быть, этого и заслуживаю, но за что вы Ольгу так оскорбили? Она же так радуется сейчас, что у нее будет внук...

ЖЕНЯ. А она ему вовсе не бабка, а чужая тетка. Ну и пусть радуется. Она же об этом не узнает... о том, что ребенок ей даже не родственник.

НИКОЛАЙ. Сейчас вы возьмете свой чемодан и уберетесь отсюда.

ЖЕНЯ. И не подумаю. ...И тогда ему донесли: вот, невестка твоя, Фамарь, впала в блуд и беременна от блуда, — и он сказал: пусть ее сожгут, — но она показала ему зажигалку и спросила: чья это зажигалка? — и тогда он сказал: она правее меня... Ибо в царстве морали нет места для смешного, а если подумать головой, то это ужасно смешно.