Читать «Херцбрудер» онлайн - страница 43
Ольга Комарова
— Не подходите ко мне!
— И не подойду.
— И не подходите!
— И не подойду. Все, что собирался, я уже сделал.
— Сейчас сюда придет милиция, и вас посадят.
— Возможно. А вот вы сегодня же покончите с собой, потому что не сможете перенести такого позора, так?
— Сволочь! Так.
Вдруг он заговорил совершенно другим тоном.
— Вы должны простить меня, я ведь только сыграл свою роль. Я знаю, у вас теперь нет выхода, вам придется умереть, и это величайший грех, причем ваш, а не мой. Знаете, в чем главное преступление Иуды? В том, что он повесился. Но у вас все равно нет другого выхода. Эй вы, там, не ломайте дверь, дайте нам объясниться!
Он посмотрел на меня грустными-прегрустными глазами.
— Я только не могу допустить, чтобы вы умерли некрещеной.
Я, кажется, тоже совсем успокоилась и внимательно, даже напряженно слушала.
— Вы должны креститься прямо сейчас.
— Здесь?
— Здесь.
— Вы издеваетесь.
— Нет. Я не священник, но в крайней ситуации таинство крещения может быть совершено и мирянином. Сейчас как раз крайняя ситуация. Благо, здесь есть вода.
Мы оба посмотрели на умывальник, но вместо крана к смесителю была привернута огромная гайка, открутить которую руками вряд ли было возможно.
— Вам не повезло. Что ж, вода есть еще и в сливном бачке.
— В унитазе?
— Я сказал, в бачке. Совершенно чистая водопроводная вода, как в умывальнике.
— А... А почему вы не предлагаете мне креститься в унитазе? Он так напоминает по форме церковную купель...
= Ха-х... Не надо. Я говорю серьезно и желаю вам добра. Вы ненавидите меня, и это понятно. Я подлец, и здесь не место для такого дела, но, поверьте, ангелы совершат таинство за меня. Я сволочь, но не настолько, чтобы позволить вам умереть, не приняв благодати. Бог милостив, но этого греха он мне не простит. Ну, что вы решили? Будете креститься?
— Нет.
— Ваше дело. Можете идти. Только... Куда ж вы пойдете в таком виде? Возьмите хоть мои брюки.
Он снял с себя штаны и передал их мне. Я молча надела их и улыбнулась.
— Я подожду умирать до завтра. Я утром пойду креститься в церковь.
— В церкви не крестят на Страстной неделе, а только отпевают. Идите. Я сделал все, что мог, плохое и хорошее.
Я открыла дверь и вышла. Смотрительница, немец и мальчик стояли вместе у входа. Я помахала им рукой.
Ужасно все-таки было в этот день холодно. Снег запорошил все тонко-тонко. Я пошла за дома, где канавка и деревянный мостик с выломанной доской. Там мы всегда гуляли с собакой, да, помнишь? Ты еще однажды чуть не провалился в дырку на мостике.
Я подумала, что хуже всех все-таки тебе. Потому что — кто я? — Рука, нога, задница — а не тебя разве Бог накажет за то, что делает твоя рука или нога? Я все-таки жена, а не любовница, а они все не виноваты, они просто с ума посходили, увидев, что на свободе разгуливает часть тела без хозяина (как гоголевский Нос, только с изрядной примесью дурного вкуса), а вот тебя Бог накажет! К большому моему сожалению, я ничего не могу для тебя сделать...
... На дорожке показался попик. Он был в одних трусах, и поэтому, наверное, выбрал этот путь, через пустырь и канаву. Он был сосредоточен, должно быть, читал про себя молитвы.