Читать «Херцбрудер» онлайн - страница 36

Ольга Комарова

— Что с вами?

— Я же сказал, у меня жутко пучит живот...

Молодой человек опять скрючился.

— А... Это больно?

— Да отойдите же вы от меня...

Я в растерянности снова перешла на свою сторону улицы и осталась стоять там, опустив глаза вниз.

— Вы ждете меня, что ли?

Зелень сошла с его лица, а нос чуть покраснел.

— Вам легче?

— Вы верите в Бога?

— Я?

— Вот представьте себе — вот земля, да? А на земле вот такие вот пипочки — так? Это церкви.

Он присел на корточки и стал делать рукой так, будто расставлял на асфальте маленькие домики.

— Ап! Ап! Ап! Сорок сороков — и больше, да? И каждый день в них что-то происходит, то есть, как на фабрике — постоянная переработка хлеба и вина в самые что ни на есть реальные Христово тело и кровь в полном соответствии с православным богословием. Мы вот как бы все собираемся и сообща лепим человечка из хлеба. Господь Иисус Христос как хлебный человечек — это ли не пример тяжеловесной идиотичности вселенского разума...

— Я не хочу этого слушать...

— Однако слушаете... Это еще не все! Потом мы его едим! Один большой такой хлебный человечек (он же Богочеловек), и мы его кусаем... вот...

— Только не надо становиться на четвереньки. Козленочком станешь. Или собачкой.

— Ягненочком... Конечно, ягненочком. Священником, да. Я стану священником. Я тоже хочу вот это вот все делать!

Он теперь колотил по асфальту кулаком, расплющивая зачем-то невидимые церковки.

— Но если ко мне придет молодая дура, вот вроде вас, и скажет: что делать, батюшка, у меня во время молитвы пучит живот... — я не знаю, честное слово, не знаю, что ей ответить. Лучше бы она была шлюхой.

— Так у вас от причастия пучит живот?

— Идиотка!

— А вы-то в Бога верите?

— Я пока его жру... на то я жрец.

— Меня жрать надо.

— Пошла ты!

— Простите...

— То-то же... Нет, это вы меня простите. Я болен. Но — вот, видите — я могу взять... ну хоть этот ржавый гвоздь... вот... и проковырять дырочку в собственной ладони...

— Что вы делаете! Не надо!

— Рана от гвоздя... У Христа их было четыре. Могу и на второй руке...

— Хватит.

— ...и у меня не будет заражения крови. Боитесь? Можете воткнуть палец в эту дырочку.

— Не могу. Это слишком похоже на половой акт.

—Ого! Апостол Фома, вероятно, очень бы обиделся. Это скорее напоминает рыбку на крючке.

— Вы, кажется, совсем успокоились? Я могу идти?

— О, она была такой поэтически рассеянной, погруженной в себя до таких пределов, что однажды в гостях помочилась в бидэ вместо унитаза.

— Че-го-о-о?

— Так. Это что-то вроде такого образного хода в эстетике Божественного Творения.

— Не слишком ли много унитазов в вашей эстетике?

— Это не моя эстетика. Я только священнослужитель.

— Это все кощунство.

— Ничего. Кощунство — тоже литературный прием.

— Что же мне делать?

— Креститься надо, крошка.

— А может, я крещеная?

— Вот только не заливай!

— Бред какой-то!

— А христианство вообще бредовая религия. Особенно в варианте московского православия. И обряды дурацкие.

— Это все в рамках Божественной эстетики?

— Вы совершенно правы. Слушайте, выбросьте сигарету.

— Почему?

— Нельзя курить.

— Отчего же? Я вас не понимаю. Навязывать Богу панковскую эстетику можно, а курить нельзя?