Читать «Глухарь» онлайн - страница 32

Рубеновское радио!

Рубеновское радио и твое природное везение — вот что, объединившись в дуэт, помогло нам тогда, спасло нас. И хотя теперь я подыхаю здесь от распада легких, искренне признаюсь, что подыхать с вином и ганджибасом гораздо пристойнее. Более эстетично, чем разлагаться живым трупом среди сборища таких же чумных мертвецов — товарищей лешего болотного.

И все получилось, хвала дьяволу!

И я уже тогда знал, уже тогда чувствовал, что все у нас получится, когда основная масса самоубийц, укрывшись стальными листами, как римская черепаха, пошла на штурм центральных ворот. Пошла под пули тогда как первая тройка наивно думающая, что именно им суждено уйти, завалила доски на колючую проволоку предзонника… Они думали, что они избранные. Что бы мы делали без таких самонадеянных людей? Автоматчик левой вышки уложил их, как тряпичных кукол, двумя длинными очередями.

И справа — такая же тройка, с такими же наивными представлениями о своей роли в жизни, так же быстро улеглась, прошитая в сито пулями калибра 7,62.

Все получилось!

Этого времени, пока автоматчики расстреливали «беглецов» в противоположных сторонах контрольной полосы, этого времени вполне хватило, чтобы выстрелить тебя из катапульты…

«Катапульту» придумал Вагиф, хотя некоторые и по сей день думают, что катапульту изобрели древние конструкторы Эллады. Пусть думают. Как же пригодились нам резиновые зиловские баллоны, некогда найденные покойным авиатором Семгой!

И когда ты улетел, метнувшись, будто мгновенный северный призрак, я молился о том, чтобы сумерки были вечными.

Да, в удачное время ты катапультировался — в самое начало горбачевской свистопляски! Ах, как там все было свежо… Люди каждый день открывали по пять-шесть Америк. Я слышал, ты теперь сопредседатель какого-то общества по защите прав заключенных? Это нормально. Люди должны заниматься только тем, в чем они хоть что-то понимают. Пусть даже на этот путь их привела излишняя эмоциональность. Это нормально.

После кипеша, поднятого тобой в Москве, экспериментаторы попытались замести следы. Но ты молодец, подстраховал нас на этот случай. И вместо того, чтобы расстрелять всех оставшихся втихаря, Рубена расстреляли по приговору суда — согласно соответствующей статье уголовного кодекса. Как зачинщика и организатора того массового мочилова. Вор все же.

А мне к оставшемуся сроку добавили еще одиннадцать лет особого режима. Но через шесть месяцев произошла знаменитая «горбачевская амнистия» и меня вернули на строгий режим.

Что произошло с Вагифом и с остальными, выжившими на Лысом острове, мне не известно. И ни с одним из них ни на одной пересылке я не встречался. Вот только сейчас — с тобой.

Ты наливай, наливай… В природе, братуха, существует всего лишь три состояния, испытывая которые мужчина ощущает наивысший кайф!

Первое — это чувство смертельной опасности. Когда все то, что еще называется тобой, в одно мгновение может превратиться в несколько килограммов костей и безжизненного мяса. И мгновение это не где-то там, в лирической абстракции, а совсем рядом, совсем рядом. И тот, кто поклялся тебе в верности, твой брат, уже держит в рукаве предательское лезвие и ждет, когда ты уснешь…