Читать «Нравы четы Филипп» онлайн - страница 7

- Сказать по правде, хозяйка, оно чуточку с привкусом. Но так оно даже лучше, - сказал Филипп, чувствуя себя неловко.

Он выпил, надел сабо и пошел опять на солнце красить плуг.

- Ну и что же, Филипп? Что же дальше-то? Почему вы морщились ?

- Потому что, - говорит Филипп, - хозяйка вместо вина налила мне уксусу.

- Уксусу? Бедняга Филипп!

- Да, красного уксусу, который она сама приготовляла. От него челюсти сводит.

- И вы молчали?

- Да, я боялся сказать.

- Мадам Корнель ошиблась?

- Кто ж ее знает!

- Как! Вы подозреваете, что это был подвох?

- Не знаю, что и думать. И сейчас не пойму. А тогда было здорово неловко. Я думал так: ежели хозяйка не нарочно, так к чему ее обижать, раз уж она впервые так расщедрилась. А если она нарочно это сделала, для смеху, так пускай смеется. Я не знал и потому смолчал.

- А мадам Корнель заметила, что ошиблась?

- Она мне ничего не говорила.

- Вы могли бы ей потом сказать. Она бы сама посмеялась!

- Она никогда не смеялась, - сказал Филипп. - И не любила попадать впросак. Иногда и меня прямо-таки подмывало, но я себе язык прикусывал.

- Удивительно, как это у вас хватило духу выпить стакан до дна.

- Потом уж было легче.

- Что же, жгло?

- Немного кололо в желудке, да я поскорее побежал перебить вкус свежей водой. У меня всю ночь ломило десны, но уксус полезен. Сначала невкусно, а потом даже чувствуешь себя крепче. Теперь-то я уж и не припомню.

- Может быть, ваша хозяйка помнит. На вашем месте я бы разузнал.

- Да разве кто из господ может поставить себя на место работника?

- Знаете, Филипп, у вас доброты через край!

- Да разве я спорю?

V

В день своей свадьбы Филипп так смеялся, как никогда еще в жизни. И он съел четырнадцать блюд. Он танцевал со всеми женщинами, и даже самые старые покружились с ним, трясясь, как тощие пугала в грозу.

А мадам Филипп сидела неподвижно, молчала и ничего не ела.

Она не понимала любезностей, поправляла шпильки, отбрасывала назад ветки хмеля. Сложив руки, она то думала о том, что завтра придется взяться за работу и все чистить, то покорно взглядывала на своего мужа, - так оборачивает глаза к людям раненое животное.

Наконец они легли. Сначала все шло хорошо. Ошалевшая мадам Филипп не шевелилась, думая только о том, чтобы ответить поцелуем на поцелуй Филиппа.

Но потом она, подскочив, застонала не хуже того барана, которого зарезали вчера.

- Кричи, кричи, дуреха, - сказал ей Филипп. - Слишком долго я ждал, больше не могу.

И нежно лаская одной рукой новобрачную, он другою тяжело зажал ей рот.

VI

- Выходит одно на одно, - говорит Филипп.

- Послушать вас, Филипп, все выходит одно на одно. Ведь важно счастье: крестьяне-то сейчас счастливее, чем были прежде.

- Молодые говорят, что нет.

- Но вы, Филипп, вы-то знаете старых, вы слышите, что говорят молодые. По-вашему, как?

- Думается мне, что сейчас они должны быть счастливее. Сейчас лучше спят, лучше кормятся, меньше бедствуют. Я, например, не спал на постели до самой свадьбы.

- Вы спали вместе со скотиной?

- Да. На сухой соломе лучше, чем на грязных простынях. Мне удавалось всхрапнуть только до полуночи, потому что волы меня будили. У них свои привычки. Они поднимались в полночь, чтобы перехватить клочок сена, и я слушал, как они стучат рогами о кормушку. Зимой их дыхание грело меня, а летом я часто спал снаружи, стерег быков: они паслись на лугу. Крестьянин спать спокойно не ложится, если его волы без присмотра. На лугу ставили какую-нибудь ни к чему не годную тележку. На обруч натягивали полог из рогожи, клали охапку ячменной соломы, так сторож и спал.