Читать «Долли» онлайн - страница 3

Елизавета Михайловна шла некрасивой походкой, немного вразвалочку. На ней было бледно-сиреневое платье, с разбросанными кое-где, отлично сделанными из шелка букетиками ярких фиалок. Устало ступали по блестящему паркету ноги, обутые в сиреневые башмачки.

Щеки горели волнением, синие глаза блестели радостью. И все же она была некрасива. Очевидно, некрасива была даже в ранней молодости своей.

Она подошла к Александру Сергеевичу, чуть обернувшись, окинула взглядом зал и сказала:

— Здесь неуютно. Да и письма отца, которые я хочу показать вам, — у меня в будуаре. Прошу вас.

Опередив его и прихватив рукой платье, чтобы оно не мешало, она стала подниматься по ступеням.

«В 6удуаре женщины принимают только самых близких друзей и...» — постарался не додумать Пушкин.

Они сидели в креслах, друг против друга, разделенные небольшим круглым столом, на котором стояла резная шкатулка с письмами Кутузова жене, Екатерине Ильиничне, и ей, Елизавете Михайловне, сначала Тизенгаузен, а затем Хитрово. Тизенгаузен, ее первый муж, — любимый зять Кутузова, смертельно был ранен на глазах великого полководца в сражении под Аустерлицем.

— Потом, в 1815 году, с двумя детьми, Катей и Дашей, я уехала с Хитрово во Флоренцию. Он был назначен российским послом, поверенным в делах при великом герцоге Тосканском. Жили мы хорошо. Но знаете, Александр Сергеевич, я не могла забыть Тизенгаузена, тосковала по нем.

Елизавета Михайловна держала руку на шкатулке, то открывая, то закрывая ее. И рассказывала, рассказывала Пушкину о себе, откровенно, как лучшему другу, проникновенно заглядывая ему в глаза.

Он слушал ее и представлял жизнь этой женщины, сложную, как жизнь каждого человека, интересную для него, как любая жизнь.

Он заметил, что ее холеная, белая, украшенная перстнями рука, лежавшая на шкатулке, была очень красива. Он вспомнил пожатие этой руки, сильное, почти мужское, и подумал, что оно говорит о большой воле этой женщины. Да, она может быть отличным другом. Но зачем, зачем этот горячий румянец щек, этот значительный, вполне понятный ему блеск глаз?!

— Отец жил всегда без семьи. Его короткие наезды были праздником для нас. И умер он в одиночестве, в городке Бунцлау. Вот его последнее письмо. Он уже не мог писать сам.

Она открыла шкатулку, из груды писем, не глядя, достала именно то, которое нужно.

Пушкин с волнением взял в руки письмо и некоторое время держал его не читая, представляя одиночество старого, почти ослепшего великого полководца.

— Читайте же, — мягко сказала Елизавета Михайловна, касаясь своей прекрасной рукой небольшой, смуглой руки Пушкина, с длинными ухоженными ногтями, тоже украшенной перстнями.

И он прочел:

Я к тебе, мой друг, пишу в первый раз чужою рукой, чему ты удивишься, а может быть, и испугаешься, — болезнь такого роду, что в правой руке отнялась чувствительность перстов... Посылаю 10 т. на уплату долгов, 3 т. Аннушке и 3 т. Парашеньке, всем, кажется, по надобности.