Читать «Долли» онлайн - страница 2

— Спасибо, — сказал Григорий, тронутый ее готовностью помочь ему. — А так как мне, видимо, придется немало общаться с вами, скажите, пожалуйста, ваше имя и отчество.

Девушка густо покраснела, до слез. Помолчала и сказала:

— Дарья Федоровна.

Грпгорий с изумлением поглядел на нее, предполагая, что она шутит. Но в это время заскрипела лестница, и старая женщина-библиотекарь, думая, что в зале посетителей нет, сказала громко:

— Долли! Опять ты напутала!

— Дарья Федоровна! Долли!.. — растерянно повторил Григорий и, натянуто улыбаясь, спросил: —Простите, а фамилия ваша не Фикельмон?

Девушка еще более смутилась:

— Фамилия — Кутузова.

— Кутузова! — вскричал Григорий, уже забывая, что находится в библиотеке, где говорить нужно тихо, уважительно к людям, занятым работой с книгой. — Насколько я знаю, Долли Фикельмон была внучкой Кутузова?

— Я не потомок Кутузова. Это совпадение, — поспешила пояснить Дарья Федоровна. Она развела руками и растерянно пожала плечами. Все эти движения как бы говорили: «Я не виновата».

Григорий взял книгу, сел за стол. А Дарья Федоровна стояла за его спиной и читала вслух:

— ...«Дарья (Долли) Федоровна (Фердинандовна) урожденная княжна Тизенгаузен, графиня (14/Х 1804 г. — 10/IV 1863 г. н. с.) внучка М. И. Кутузова, дочь Е. М. Хитрово, с 3 июня 1821 года жена графа Шарля-Луи Карла Людвига Фикельмона (23/Ш 1777 г. — 6/1У 1837 г. н. с.), австрийского посланника в Петербурге, впосл. австрийского министра иностранных дел, литератора, публициста, петербургская приятельница Пушкина... Пушкин познакомился с Ф. в начале нояб. 1829 г. и стал частым посетителем ее и матери салонов (в здании австрийского посольства, ныне Дворцовая набережная, д. 4)».

Закончив чтение, Дарья Федоровна посмотрела на посетителя, ожидая его вопросов. А в мыслях, как всегда, когда она прикасалась к материалам девятнадцатого века, оживало прошлое...

Дочь полководца

Гости разошлись. Александр Сергеевич задержался Елизавета Михайловна обещала показать письма Кутузова. Отечественная война 1812 года и ее знаменитые полководцы необычайно занимали воображение поэта. Перед гением Кутузова он преклонялся.

Пушкин видел — гости заметили, что он остался, и подумал: «Ну теперь поползут сплетни по свинскому Петербургу». Но ему было все равно. Он привык от друзей своих узнавать самые удивительные вещи о себе.

Елизавета Михайловна, проводив гостей, шла к Пушкину через огромный простор зала, только что заполненного гостями. И в те несколько секунд, пока она пересекала зал, Александр Сергеевич успел подумать о многом. И о том, что Елизавета Михайловна, любимая дочь Кутузова, любила отца самоотверженно, и о том, что она, редкая женщина великосветского Петербурга, была так разносторонне образованна, прекрасно знала искусство и литературу.

Елизавета Михайловна шла через зал, смущаясь пристального взгляда Пушкина, который забыл в эти минуты о том, что может смущать ее.

«Она влюблена в меня, — думал он. — Боюсь, что будет трудно обратить это чувство в дружбу... Она не молода. Корсет и всевозможные женские ухищрения не сдерживают расплывающихся форм. Чрезмерно открытые плечи еще сохранили женственность, но по ним угадывается красота, не та, что есть сейчас, а былая. Как она не понимает этого? Такая разумная, а не понимает! И не может постичь всю нелепость своего чувства».