Читать «Венки Обимура» онлайн - страница 69

Послушался старух буйный Ветер, не принес дождей из гнилого угла. Принес только птицу, птицу-Юстрицу. Оземь она ударилась, обернулась старой старухой — дряхлой да горбатой, седой да косматой, с клюкой в руке.

Увидел ее Изгнанник и подумал: «Не дщерь ли это Иродова, Невея? Не зима ли посреди лета жаркого идет на Русь?» Но дымилась земля под ногами той старухи…

— Кто ты? — удивился он.

— На меня, как на солнце, во все глаза не взглянешь, — усмехнулась старая. — Пойдешь дорогой моей — и разглядишь со временем.

— Далеко ль идти?

— От горы Карпатской до Волги-реки. От северного студеного моря до южной горы Арарат, — отвечала она.

— Долго ль ходить будем?

— Четыре годочка без малого. Ох, изболятся мои ноженьки, ох, приустанут мои глазыньки!.. Ну так идешь ли?

Глянул Изгнанник окрест и видит: несметные стада мышей на гумнах пасутся, голодный год суля; волчьи ватаги несутся по полям, падеж скота предвещая; стая черного воронья летит — туча тучей! — из-за леса, неся на крыльях повальный мор людской; а по полю озимому огонь перебегает, на яровое дымом тянет. Да что это, думает Изгнанник, что это мне чудится и почему?

— Нет, — сказал. — Не пойду с тобой. С тобой идти — твою ношу нести, твой хлеб есть, твои сны видеть. Я странник в этих землях, я — в стороне.

— В стороне не остаться, не отсидеться! — усмехнулась старуха. — Вскоре свидимся!

Сказала — и сгинула. Чует Изгнанник — стужей веет, словно бы лето уже минуло и осень близка. Ночь на дворе. Тишь да темь стали такие, словно свет теперь — только от звезд, словно ни огонька на всей земле. Тихо, только ветер шепчет уныло. Нет, не ветра это шепот — слышит Изгнанник голос человеческий:

— Откройте, отворите ради Бога! Откройте…

— Кто, кто там? Кто в ночи шарится? Ступай подобру-поздорову!

— Помогите! Спасите, укройте!

— Ступай от греха. И себя не спасешь, и нас погубишь. Чужие глаза да уши кругом.

— Спасите детей моих! Меня пускай убивают, а детей-то за что?

— Детей?..

— Из города мы бежали, на патруль наткнулись. Жену мою застрелили, двое ребят осталось, один другого меньше. Спаси детей, бывший красный командир!

— Да кто ж ты такой, что забытое помнишь?

— А это я, Еремей, однополчанин твой да бывший делопроизводитель из райисполкома, где ты тоже в начальниках ходил.

— Что ж ты сразу не назвался? Иди сюда, веди детей. Со своими спать положу. А помнишь ли Иванушку? Это ведь мы с тобой его… куда Макар телят не гонял… эх! Да не видел ли кто тебя? Вчера Лаврентьевку спалили, как бы до нас не добрались, проклятые! Пока еще не были здесь подолгу, лишь наездами.

— Никого кругом, тихо…

Стукнула дверь. Стучало сердце Изгнанника при звуке знакомых голосов. Вдруг кто-то потянул за руку его, и давешняя старуха зашептала рядом: