Читать «Венки Обимура» онлайн - страница 22
Елена Грушко
— Нехожена дорожка посыпана горошком?
— Звезды на небе!
— Угадал. Теперь твой черед.
— Зелена, а не луг, бела, а не снег?
— Чего-о? А, береза!
— Угадал. Теперь ты.
— Молодой был — молодцем глядел, под старость устал — меркнуть стал, новый народился — опять развеселился?
Молчит соседний лес. Не шелохнется ветка, не шумнет травинка, словно тоже разгадку ищут. Наконец несется неохотное:
— Не ведаю!..
— Месяц это!
Лешенька малость оживлялся, когда сосед промашку давал. Загадки сыпались из него, как горох из мешка:
— Два раза родится, один умирает — что такое?
Опять тишина, опять угрюмый вой:
— Не ведаю-у-у!
— Эх ты! Птица это. Первый раз родится — яйцо, второй — птенец. Слушай еще: что без умолку?
Словно волки завывают:
— Не ведаю-у!.. У-у, чертова сила! Твоя взяла!
Довольно хлопает Лешенька в мохнатые ладоши:
— Река это!
Играли до трех раз. И вот вслед за последним проигрышем шел из соседнего леса сильный-пресильный ветер: неслась по зеленым веткам рыже-серая пушистая метель. Это перелетала к новому хозяину проигранная беличья стая. Чудилось, осень настала посреди лета, когда рассаживались белки над Лешенькой, с надеждой сверкая бусинками глаз: не приведется ли обратно?..
А что, и приводилось, если приятель Егора проигрывал. Надоедало белок гонять — играли на зайцев, лисиц, сорок. Катились из леса в лес десятки сердитых клубков — выигранных ежей…
А сквозь ветви прорывалось:
— За лесом жеребята ржут, а домой не идут?
— Волки-и!..
Слушал, слушал Егор переклички леших и как-то раз почуял, что, коль еще поживет здесь, шерстью или мохом порастет и тоже начнет орать во весь голос загадки, которых запомнил изрядно. Но что делать, как быть, куда податься? Ломал, ломал Егор голову, и вновь пришла ему на память Ульяна, живущая у истока Обимура… Только дорогу к ней спросить у Лешего отчего-то было боязно. Но однажды Егор сообразил: а зачем спрашивать?! Известно ведь: у истока она живет. Ступай против течения Обимура — и отыщешь!
Наутро, едва забрезжило меж сосен, он выбрался из-под выворотня, где прикорнул рядом с Лешим, и, таясь, шагнул было туда, где тихо дышал туманный Обимур, как вдруг…
Слабый предрассветный луч, коснувшись его лица, сделался ярок и жгуч. Ослепительная синева заволокла поляну. И голос… голос на неземном наречии, которое, однако же, сразу узнал Егор, коснулся его слуха:
— Привет тебе, Изгнанник!
Егор молчал, боясь поднять глаза. Он разом все вспомнил, и эта память обессилила его. Радость? Нет, ярость: почему, ну почему к нему не приходили столько времени! Он невольно издал короткое рычание, и луч сгустился:
— Советую тебе быть почтительнее с Куратором!
— Привет тебе, Куратор, — ответил Егор, унимая дрожь голоса.
— Ну, так-то лучше! — послышался добродушный смешок. — В отличие от наших соплеменников, в особенности — от глубокоуважаемого К.Б.О.С. Труги, я жалею тебя, Изгнанник. Пятьсот лет… это, конечно, чересчур. Жестокий приговор! Ведь ты не покушался на жизнь делаварца, ты не выступал против правительства, не нарушал супружеского долга, ты всего лишь…