Читать «Легко ли быть папой» онлайн - страница 4

Может быть, он был чем-то встревожен?! Резким звуком (в смежной комнате включили телевизор), цветовым пятном (пестрое платье подошедшей Веры Ивановны) или неожиданным ощущением (из форточки пахнуло весенней сыростью).

Как бы там ни было, голос деда восстановил его душевное равновесие. Непостижимым для нас чутьем, не понимая ни слова, он все-таки уловил их смысл: мы рядом с тобой, мы - твоя защита, не надо тревожиться!

Да, мы убережем его, защитим, вырастим. Но не помешаем ли своей опекой приобрести необходимую жизнестойкость?

Пока в его жизнь придут друзья, книжки, детсад, школа, он проживет среди нас, четверых, целую эпоху! Причем самую решающую. Ведь именно в первые годы человек наиболее восприимчив. И потому семья всесильна! Только не все родители, знают об этом. Они у себя дома абсолютные творцы будущих бед и радостей своего ребенка.

Запись 2-я

Нельзя? Почему?

О творческих способностях

и запретах в воспитании

Телефон зазвонил не вовремя.

Ксенька как раз переползла диван и уже тянулась к белому проводку с розовым выключателем: сейчас сомкнет вокруг проводка миниатюрные пальчики, брякнет настенным светильником и ее сосредоточенно-экспериментаторское лицо засияет восторженно.

Но тут вошла Вера Ивановна:

- Тебя... Иди, я посмотрю за ней.

Мы так замечательно с ней работали! Я переносил ее в другой конец дивана, она, энергично работая локтями и коленками, пересекала его, жмурясь, гремела светильником, я опять хватал ее и переносил... С каждым разом она проделывала свой путь все сноровистее и радостнее, хваталась за проводок (выдернутый из розетки) все увереннее... А тут-телефон.

Он недалеко, почти у двери, в смежной комнате.

Ну да, конечно, кто же еще может звонить в воскресенье по служебным делам, кроме Вадима Николаевича! Голос - будто наждачной бумагой по трубке... Чертежи, "привязка коммуникаций", "по-новому нужно решить, а сроки жмут"... Руководитель у насдеповой, но чересчур поглощен работой; как-то позвонил мне в половине двенадцатого ночи, будучи уверен, что'только девять вечера.

Сейчас я старался быстрее закончить разговор, так как за дверью слышал профессионально звучащий, учительский голос Веры Ивановны: "Нельзя это трогать! Ни в коем случае!"

Мне тут же представилось, как лицо Ксеньки мгновенно снова становится прежним, беспомощно удивленным и непонимающим, каким оно было несколько месяцев назад. Тогда она только начинала рассматривать свои руки, ноги, шлепать ладонью по игрушкам, по деревянным прутьям кровати. На каждую игрушку внимания у нее хватало самое большее на полминуты.

Немножко дольше она могла слушать наши с ней-разговоры.

Ее, видно, здесь занимало меняющееся выражение лица и интонации. Позже, когда она стала ползать, у нее появился странный объект интереса -- нитка на диванном покрывале.

Эту нитку она могла рассматривать и ковырять почти три минуты - срок для нее огромный! Вот тут уже ее лицо все чаще утрачивало свое беспомощно-удивленное выражение, становилось сосредоточенно-деловым. Сейчас у нее уже солидный исследовательский опыт: оторванная обложка книги, выковыренная затычка из надутого гуся (звук-"Пых!", изумленный вскрик) и наконец-настенный светильник.