Читать «Легко ли быть папой» онлайн - страница 3

Поздравляю его с внучкой и слышу, как у него гаснет голос. Его сменяет Вера Ивановна... Она шумно радуется, кричит: "А дедто внука ждал!.."

Немногословный и рассудительный, он однажды проговорился, что купил внуку этюдник - решил пристрастить его к своему увлечению. Вера Ивановна готовилась к ожидаемому событию по-своему: покупала "приданое", разглядывала и постоянно твердила дочери: "Ты не сиди, ты гуляй!" По вечерам на кухне пускалась в воспоминания - как ездила картошку копать, хотя и была в положении. Соседка-подселенка баба Глаша пронзительным голоском вторила ей:

- Года-то были послевоенные, тяжело жилось, не то что нынче, все кругом балуют детей.

- Они не забалуют, - насмешливо кивала в нашу с Валей сторону Вера Ивановна. - По книжкам собираются воспитывать...

Это наш дискуссионный конек. Вера Ивановна считает: двадцать лет работы в школе (ведет младшие классы) дают ей право с недоверием относиться к частым в последнее время разговорам и публикациям о воспитании. По ее мнению, они вносят только лишнюю нервозность в работу учителей.

- Уроки для ребенка - это работа, - говорит она, - а не развлечение.

- Нужно эту работу сделать увлекательной, - убеждали ее мы, - иначе принуждение лишит ребенка способности самостоятельно думать и действовать.

- Страх они должны иметь, - вклинивается в разговор баба Глаша. - А ежели нет у детей страха перед учителями и родителями, то и ведут они себя плохо...

Максим Петрович обычно в дебатах не участвует. Однажды только сказал:

- Надо во всех случаях быть человечным, тогда и ребенок вырастет человеком.

Словом, мы его очень ждали...

Сейчас, записывая все это, ставшее уже нашим прошлым, я слышу его легкое дыхание. Кроватка стоит почти вплотную с письменным столом. Чтобы туда не падал свет, Валя накрыла настольную лампу пеленкой. Сама она спит, но я знаю: достаточно в кроватке небольшого шевеления, она тут же поднимется.

У существа, чье дыхание я слышу, оказались кривые ножки с гибкими, почти обезьяними ступнями. Я видел, как эти ступни, натыкаясь в хаотическом движении на висящие над кроваткой игрушки, вдруг сжимались, словно пытаясь схватить их.

А еще у него непропорционально большая голова, некрасивый беззубый рот и пронзительный голос. Когда его впервые развернули и в воздухе замелькали освобожденные от пеленок коротенькие руки, ноги, вместо ожидаемых родственных чувств я ощутил только жалость. И - боязнь за него: как бы не скатился,не упал.

Сегодня Валя подозвала меня: "Взгляни". Подошел, сел рядом. Лежащее в кроватке существо, упакованное в пеленки, молча, сосредоточенно смотрело на нас внимательным, даже, казалось, строгим взглядом. Взглядом наблюдателя.

- ...Не по себе становится, - призналась Валя. - Будто изучает нас...

Однажды он минут десять изводил всех пронзительным криком, причину которого мы, четверо, установить не могли. Вера Ивановна предлагала то соску, то погремушку, то брала на руки.

Через полминуты - снова крик. Подошел Максим Петрович.

Склонился, забормотал что-то успокаивающее. Его глуховатый голос звучал негромко и ровно. И человечек замолк.