Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 97

Но даже люди самого низкою звания краснели от стыда и негодования при виде монарха, выступающего на арене в ка­честве гладиатора и гордящегося такой профессией, которую и римские законы, и римские нравы заклеймили самым заслуженным позором. Коммод избрал одеяние и оружие secutor’a, борьба которого с retiarius’oм представляла одну из самых оживленных сцен в кровавых забавах амфитеатра. Вооружение secutor’a состояло из шлема, меча и щита; у его нагого противника была только широкая сеть и трезубец; первой он старался опутать своего врага, а вторым - проко­лоть его. Если его первый взмах был неудачен, он был вынужден бежать от преследования secutor’a, пока не пригото­вится закинуть свою сеть вторично. Император выдержал бой этого рода семьсот тридцать пять раз. Описание этих славных подвигов было тщательно занесено в летописи им­перии, а в довершение своего гнусного поведения Коммод взял из общего фонда гладиаторов такое громадное денежное вознаграждение, что оно обратилось в новый налог, самый унизительный из всех, какие лежали на римском народе. Нетрудно поверить, что в этих состязаниях властелин мира был всегда победителем; в амфитеатре его победы не часто бывали кровопролитны, но, когда он испытывал свою лов­кость в школе гладиаторов или в своем собственном дворце, его несчастные противники нередко удостаивались смертель­ного удара от руки императора и таким образом имели воз­можность запечатлеть своею кровью раболепное преклоне­ние перед его превосходством. Коммод скоро стал пренеб­регать прозванием Геркулеса; его слуху стало приятно толь­ко имя Павла, которое носил один знаменитый secutor. Оно было вырезано на его колоссальных статуях и повторялось с восторженными рукоплесканиями впавшим в отчаяние сена­том, который был вынужден одобрять все безрассудства императора. Добродетельный супруг Луциллы Клавдий Помпейян был единственный сенатор, не уронивший досто­инство своего звания. В качестве отца он позволил своим сы­новьям иметь в виду их личную безопасность при посещении амфитеатра. В качестве римлянина он объявил, что его соб­ственная жизнь находится во власти императора, но что он никогда не будет свидетелем того, как сын Марка Аврелия публично унижает и свою личность, и свое достоинство. Несмотря на такое мужество, Помпейян избегнул мстительности тирана и вместе со своею честью имел счастье спасти свою жизнь.