Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 149

Из всех отличий, существующих в человеческих обще­ствах, прерогативы высокого происхождения всех более есте­ственны и всех менее внушают зависть, если только они ос­вящены временем и общественным мнением. Всеми при­знанное право заглушает мечты честолюбцев, а сознание безопасности смягчает суровость монарха. Прочному уста­новлению этого принципа мы обязаны и мирными возведениями на престол, и мягкостью администрации в европей­ских монархиях, а его непризнанию мы должны приписать те непрерывные междоусобные войны, путем которых азиат­ский деспот вынужден прокладывать себе путь к престолу своих предков. Однако даже на Востоке в соперничестве это­го рода обыкновенно участвуют только члены царствующего дома, и лишь только самому счастливому из них удастся уст­ранить своих братьев с помощью кинжала или петли, он не питает ни малейшего недоверия к низшим разрядам своих подданных.

Но Римская империя - после того как авторитет сената перестал внушать малейшее уважение - сделалась сценой страшной неурядицы. Царствовавшие в провинциях семьи и даже провинциальная знать давно уже были унижены тем, что были принуждены шествовать впереди триум­фальных колесниц надменных республиканцев. Древние римские роды мало-помалу пришли в совершенный упадок под тиранией Цезарей, а в то время, как эти монархи тяго­тились республиканскими формами управления и постоян­но обманывались в своих надеждах сохранить верховную власть в руках своего потомства, понятие о наследовании престола никак не могло укорениться в умах их подданных. Так как никто не мог заявлять притязаний на престол по праву рождения, то всякий мог заявлять их на основании своих личных достоинств. Отважным замыслам честолюбцев было открыто широкое поприще вследствие отсутствия ка­ких-либо благотворных стеснений со стороны законов и предрассудков, и самый ничтожный из представителей чело­веческого рода мог надеяться, что храбростью и счастьем он достигает такого высокого поста в армии, на котором только при помощи одного преступного деяния он будет в состоянии вырвать скипетр мира из рук своего слабого и непопулярного повелителя. После умерщвления Александра Севера и возве­дения на престол Максимина ни один император не мог счи­тать себя в безопасности на своем троне и каждый варвар­ский крестьянин, живший вблизи от римской границы, мог надеяться когда-нибудь достигнуть этого высокого, но вместе с тем и опасного общественного положения.

За тридцать два года перед тем, как это случилось, импе­ратор Север на возвратном пути из одной восточной экспеди­ции остановился во Фракии для того, чтобы отпраздновать военными играми день рождения своего младшего сына Ге­ты. Народ стекался толпами, чтобы посмотреть на своего го­сударя; тогда один молодой варвар гигантского роста стал на­стоятельно просить на своем грубом диалекте, чтобы ему бы­ло дозволено участвовать в состязании из-за премии, назна­ченной борцам. Так как торжество фракийского крестьянина над римским солдатом могло бы оскорбить гордость армии, то варвару дозволили вступить в борьбу с самыми надежны­ми силачами из числа лагерной прислуги. Он одолел, одного вслед за другим, шестнадцать таких противников и был наг­ражден за свою победу незначительными подарками и позво­лением вступить в ряды армии. На следующий день можно было видеть, как он ликовал и плясал свой национальный танец среди толпы рекрутов, над которой он возвышался на целую голову. Лишь только он заметил, что Север обратил на него внимание, он тотчас подошел к лошади императора и долго бежал за нею без малейших признаков усталости. "Фракиец, - сказал, обращаясь к нему, удивленный Север, - будешь ли ты теперь в состоянии бороться?" "С большим удо­вольствием", - отвечал неутомимый юноша и в один миг по­борол семерых самых сильных солдат, какие только были в армии. Золотое ожерелье было наградой за его необыкновен­ную силу, и он был переведен на службу в конную гвардию, всегда сопровождавшую императора.