Читать «Сталин и литература» онлайн - страница 82

И вот главная история... В 1912 году в ее квартире появился Сталин, убежавший, по ее словам, из ссылки. И поселился в одной из комнат ее квартиры. Она пишет об этом с гордостью, а Юрий Трифонов с чувством горькой неловкости и даже обиды за ее гордость. И в этой несовместимости интонаций просвечивают факты. Прежде всего мы узнаём, что Сталин запирался на ключ в своей комнатенке, не выходил к столу (в отличие от других), ел в своей комнате один, хотя с ним жил еще один подпольщик.

Сама Словатинская в это время занималась тем, что устраивала с другими рево­люционерами благотворительные вечера, на них собирали деньги для партии. И она сама ходила по ним и собирала деньги.

И вдруг она сообщает, что Сталин был арестован на таком благотворительном вечере. Все она видела сама собственными своими глазами.

Что увидела она? Оказывается, — Пишет она, — "Сталин сидел за столиком в одной из комнат и беседовал с депутатом Малиновским, когда заметил, что за ним следят". Вот важная подробность — в соединении двух этих имен.

Откуда об этом узнала Словатинская? Ничего не понимая, она пишет, что Сталин, сидя рядом с Малиновским и видя, что за ним следят, имел одновременно неограни­ченную свободу... Потому что он, Сталин, встал со своего места, вышел в артистиче­скую комнату и попросил вызвать из буфета Сло ватин скую. "Я дежурила там, — поясняет она, — так как сбор с буфета тоже шел в нашу кассу". И продолжает про Сталина: "Мы разговаривали всего несколько минут. И В. успел сказать мне, что появилась полиция, уйти невозможно, очевидно, он будет арестован. Он попросил меня сообщить в ЦК. что перед концертом он был у Малиновского и думает теперь, что оттуда и следили".

Что же оказалось? Всё — как по нотам. "Действительно, как только он вернулся на свое место, к столику подошли двое в штатском и попросили его выйти. Сделали они это тихо и деликатно".

Юрий Трифонов ничего не говорит прямо, пока, не добавляя ничего к словам бабушки Но как сумел передать он это ощущение спектакля, разыгранного Сталиным совместно с Малиновским. Ведь ему, Сталину, в те годы не положено было знать, что Малиновский — провокатор. Будто он сам организовал этот арест — на виду у всей публики на благотворительном собрании, при большом стечении людей, хотя на квартире у Словатинской он носа не показывал из своей комнаты. Прямо перед арестом он имел возможность выходить в артистическую, вызывать Словатинскую из буфета и сообщить об аресте. Это все ни на что не похоже!

Кто из них был Малиновским? Юрий Трифонов в 1965 году, мне кажется, поставил этот вопрос.

Он добавляет при этом, что "со смешанным чувством изумления и горечи" перечитывает эти строки, написанные Словатинской незадолго до смерти — в 1957 году. Он не понимает, как могла она так писать о Сталине, не "окинуть взором всю свою жизнь и жизнь своей семьи, разрушенной Сталиным: зять ее погиб, сын Павел был сослан, восемь лет отбыла "в ссылке и дочь — та девочка Женя, которая встречала подпольщиков на конспиративной квартире. Мать Юрия Трифонова..." "Но и отзвука всей этой боли нельзя найти в воспоминаниях Т.А.Словатинской", — пишет он. И не может понять, что же это такое, что это за загадка, "которая стоит многих загадок"... Он говорит, что "когда-нибудь ей найдут решение и всё, вероятно, окажется очень просто".