Читать «А. Покровский и братья. В море, на суше и выше 2... -» онлайн - страница 116

– О-о-о… А пахнет-то как, парни! Лесом пахнет, русским духом!

– С вашего п-а-а-зв-а-л-е-ния? Ложечку?… – это наш «мальчик» двухметровый, Сереженька Пышкин, начальник «первой». Ему трусики старшина подбирает распоследнего размера – не налазят – ляжки мешают. Приходится штыкножом с боков подпарывать. У Сережи своя индивидуальная ложечка. Не в силу личной гигиены, а токмо сообразно аппетиту. Она у него размером – как малая саперная лопатка. Р-р-раз! И нет полбаночки! Еще раз…

– Сережа, имейте совесть! А… поздно… Проглот вы, батенька. Вас легче пристрелить, чем прокормить, любезнейший…

– А я чё? Другие вон чё, и то ничё…

– Братцы, а может сальца? («Витамин Це – винЦе, сальЦе…»)

– Сальца?… Блин, час ночи. И сальца… Ты – изверг! Это невозможно. Это негуманно, в конце концов! Это абсолютно нездоровый образ жизни… – пауза – А-а-а… давай! Устроим холестириновый шабаш! Сало, цибуля и… горилка…

Я нарезаю сало – вот оно, «дымится»: сочное, бледнорозовое, тонюсенькими ломтиками на блюдечке, с голубой каемочкой. Все уже в слезах и соплях, истекают слюной. Ах, как хочется! Ну же!… Подцепляешь ножичком его и в рот…

– Сынок, ты чего это тут?…

Открываю глаза – ба! Я стою в трусах у раскрытого холодильника. В одной руке шмат сала, в другой – горбушка «бородинского». Рядом – мама, смотрит на меня в недоумении, слегка ошарашенно.

– М-м-м… – мычу я с набитым ртом.

– Ты, может, не наедаешься, сынок? Я, может, невкусно готовлю? Или мало?… – И уже совсем почти обиженно, – Ты б сказал – я б тебе сделала – чего хочешь! Хочешь – пельмешки? Или рыбки… Судачка тебе пожарить?

Прости меня, мама…

Ну, как тебе объяснить, мама, что не голодный я. И не «лунатик». Просто привычка это – «оживать» ночью. Выделение желудочного сока к ночному доппайку. Рефлекс филина.

Не отпускает меня та, «прошлая» жизнь.

Снится…

НАС ТАМ НЕ БЫЛО…

Когда господин Громов, наш самый Главнокомандующий самым Ограниченным контингентом самых Советских войск в Афганистане 15 февраля 1989 года заявил, честно и мужественно глядя в многочисленные телекамеры, что «за моей спиной не осталось ни одного российского солдата», мы долго смеялись. Последний объект пограничников выходил из Афгана в июне.

Но нас там «НЕ БЫЛО» с самого начала…

Пограничников перед отправкой «за речку» заставляли перешивать зеленые погоны на красные, армейские. А в газетах, описывая действия наших пограничных подразделений в Афганистане, всегда писали – мотострелки…

Но нам это все было «по барабану».

Тем более, что там, за «речкой», наши офицеры и солдаты в принципе не носили погон. И вообще, строй закордонных «погранцов» перед выходом на операции скорее напоминал строй тех же духов. Только почему-то русоволосых и красномордых. А наши «переводят» ^[3] – таджики, туркмены, узбеки – так вообще – одно лицо! Моджахеды, блин…

Мы ходили на операции в выклянченных у армейцев «лифчиках-разгрузках». Мы ездили на технике, где зачастую стояли движки, снятые за ящик тушенки с армейских БэТээРов. Мы курили сигареты «Охотничьи», «разлива» 1942 года. Мы ели «кильку в томате» – это была наша «красная рыба»… Во всем ограниченном контингенте мы были самыми «ограниченными». В смысле снабжения, друзья, в смысле снабжения… По сравнению с «Красной армией» – так мы были просто нищими, господа!…