Читать «Напутствие животным, стремящимся к почестям» онлайн - страница 2

Мы вступили в Париж через предместье Сен-Марсо, причем я нес хозяина на своей спине. Когда мы достигли возвышенности, расположенной за Итальянской заставой, откуда открывается вид на столицу, мы оба, каждый на своем языке, произнесли следующее восхитительное моление:

Он. О священные дворцы, в которых стряпают бюджет! Когда наконец подпись какого-нибудь пройдохи-профессора даст мне пищу и кров, крест Почетного легиона и кафедру, безразлично какую, безразлично где? Я рассчитываю наговорить обо всех столько хорошего, что трудно будет сказать обо мне что-нибудь плохое. Но как проникнуть к министру и как ему доказать, что я достоин занять какое бы то ни было место?

Я. О восхитительный зоологический сад, где так ухаживают за животными! О убежище, где пьют и едят, не опасаясь палочных ударов, когда откроются передо мной твои степи в двадцать квадратных футов, твои швейцарские долины шириною в тридцать метров? Стану ли я когда-нибудь животным, лежащим на бюджетной травке? Умру ли я от старости среди твоих изящных трельяжей, под номером и надписью: «Африканский осел, пожертвован таким-то, капитаном первого ранга?» Придет ли король посмотреть на меня?

Закончив таким образом это приветственное слово городу акробатов и фокусников, мы спустились в вонючие ущелья знаменитого предместья, где пахло кожами и наукой, и поселились на жалком постоялом дворе, в котором битком были набиты савояры с сурками, итальянцы с обезьянками, овернцы с собаками, парижане с белыми мышами, арфисты без струн, певцы без голоса — словом, все ученые животные. У моего хозяина, которого отделяли от самоубийства шесть монет по сто су, осталось надежды на тридцать франков. Эта гостиница «Мизерикордия» является филантропическим учреждением, где можно проспать ночь за два су и пообедать за девять су. Там имеется просторная конюшня, где ночуют нищие и бедняки, где странствующие музыканты держат своих животных; туда, естественно, и меня отвел мой хозяин, выдав за ученого осла. Мармус, так звали моего хозяина, не мог не полюбоваться на курьезное сборище развращенных скотов, которым он доверил меня. Быстрая, как порох, мартышка, вся в воланах, в шляпке с перьями, с золотым поясом, похожая на маркизу, милостиво разрешила ухаживать за ней солдату, герою народных парадов, старому вояке, который изумительно выполнял весь военный артикул. Умница пудель, умевший без участия других актеров разыграть современную драму, беседовал об изменчивых вкусах публики с большой обезьяной, усевшейся на шляпе трубадура. Несколько отдыхающих от работы серых мышек любовались кошкой, обученной почтительному отношению к двум канарейкам и болтавшей с проснувшимся сурком.

— А я-то думал, — сказал мой хозяин, — что открыл новую науку, сравнительное изучение инстинктов, и вот здесь, в конюшне, я наталкиваюсь на жестокое опровержение моей мысли! Все эти звери стали людьми.

— Вы желаете стать ученым? — сказал моему хозяину какой-то молодой человек. — Вы поглощены наукой, но вы остановились на полпути! Юный честолюбец, о надеждах коего свидетельствует состояние его костюма, поймите же: для того, чтобы дойти до цели, надо идти, а для того, чтобы идти, надо избавиться от багажа.